Корах. Роман о времени

Вскоре выявилось еще одно обстоятельство, расстроившее Кораха. Обняв старого друга после сорокалетней разлуки и немного пообщавшись с ним, он понял, что отношения им придется выстраивать заново, и скорее всего, они будут уже не те, что прежде. Его симпатия к Моше не приуменьшилась, но тот стал человеком решительно другим. Общение на основе прежних взаимных чувств и общих ценностей не клеилось и заходило в тупик, прерываясь на полуслове. Несколько раз случалось, что они сидели в доме Кораха в молчании, не будучи уверенными, о чем следует говорить. Моше явно стремился выразить сразу многое, но сбивался, заикался и нервничал, когда его не понимали. По счастью Кораху удалось договориться с братом Моше Аароном, человеком уважаемым и сведущим. И хотя даже им потребовалось некоторое время для привыкания друг к другу, в связке Моше и Аарон сделались значительно понятнее. Постепенно все больше людей стали к ним прислушиваться, и дело пошло живее. Происходило это так: Моше в полголоса передавал Аарону сообщение для народа, а тот облекал их в красивые, плавные формулировки, с ясно прослеживаемой мыслью, выделяя интонацией особенно важные места. Голос Аарона звучал громко, отчетливо и убедительно. Зачарованные его бархатной речью соплеменники впервые за много лет слышали слова, обращенные к каждому из них. Те же, кому удавалось правильно расслышать и понять сказанное, убеждались, что говорил пришедший от имени и по поручению Бога.

– Бога? – переспрашивали евреи друг у друга, – это какого?.. Того самого… – и осторожно показывали мизинцем правой руки наверх. И почему-то каждый понимал, какой именно Бог имеется в виду.36

Было бы неверно думать, что Моше по прибытии в Египет немедленно обратился к народу. Этому предшествовало вполне дотошное и обстоятельное выяснение, кто он, с какими вестями пожаловал и от чьего имени собирается говорить. Когда после многолетней разлуки Корах вышел навстречу Божьему Человеку, тот вместо дружеского объятия приветствовал хранителя казны уважительным поклоном.

– Я вернулся, – молвил он.

– Я ждал этого, – ответил Корах. – Ты очень возмужал.

Легкое подобие улыбки пронеслось по заросшему бородой лицу Моше.

– Я так долго жил в пустыне у мидианитов, что совсем забыл дорогу сюда. – Оба слегка усмехнулись. – Кстати, всей жизнью признателен тебе за совет пойти к Итро. Его дочь уже много лет моя жена и сестра. И там… там я встретил Его. – Моше медленно воздел глаза к небу.

– Обо всем этом я мог только догадываться и представлять себе в лицах и числах, – Корах указал Моше на кресло. – Расскажи мне о Нем.

– Конечно, но несколько позже, – Моше слегка запнулся. – Ты мог бы собрать совет старейшин? Мне нужно поговорить с ними.

Вечером того же дня в доме Кораха собрались наиболее почитаемые представители двенадцати колен Израиля. Одни смотрели на пришельца с недоверием, другие с надеждой.

– Многие из вас помнят меня по временам моей юности, – начал Моше. – Я был воспитан во дворце фараона и руководил тогда стройками Раамзеса и Питома. Мне потребовалось время понять, а главное почувствовать, что я, министр северного царства, на самом деле являюсь частью угнетаемого народа. Несколько раз я пытался привлечь внимание фараона, чтобы смягчить жизнь несчастных, однако никто из совета меня не поддержал. Рамзес отнесся к моим словам с полным непониманием – почему ни с того ни с сего меня заботит судьба его рабов. С каждым упоминанием об иврим раздражение владыки нарастало. А тут еще эта история с убийством египетского надсмотрщика. Если бы я тогда вернулся во дворец, фараон бы, конечно, простил мне – кого интересует какой-то надсмотрщик. Но он взял бы с меня слово сосредоточиться на строительстве городов и больше не докучать ему нелепым заступничеством. Именно этого я и опасался. Окажись я в такой ситуации, руки мои оказались бы связаны, и вряд ли мне бы удалось вырваться из этих пут. Поэтому я бежал, как от погони, оставив свою прежнюю жизнь на заклание, словно праотец Ицхак. Ведь он согласился принести себя в жертву всесожжения, следуя указанию Бога для его отца, Лунного Странника.

Среди старейшин прошелестел одобрительный шепот.

– Мой старший друг и наставник Корах, да благословятся дни праведника, направил меня в землю мидианитов, в стан к верховному жрецу Итро. Только со временем я постиг дальновидность и мудрость этого совета. Во-первых, Итро был единственным, кто заступился за сынов Израиля, когда фараон и его советники строили планы их порабощения, а то и истребления. А во-вторых, со временем я стал мужем его дочери Ципоры. Я многому научился у моей жены и ее отца, и ни на минуту не жалею о своем побеге из Мицраима. Сейчас же дорогу сюда мы преодолели вместе с двумя нашими сыновьями.

Присутствующие слушали молча. Слова Моше вызвали заинтересованность даже у тех, кто вначале скептически отнесся к его появлению. Судя по благосклонным покачиваниям голов, можно было заключить, что речь его по душе седобородым старцам.

– Теперь о главном: я здесь потому, что Он послал меня.