Коракс: Кузница души (ЛП)

Агапито видел это знамя у прихвостней Лоргара в зоне высадки на Исстване, оно гордо реяло на ветру, когда Несущие Слово обратили оружие против своих кузенов из Гвардии Ворона. В течение нескольких недель, последовавших после резни, беспощадный командир ордена XVII легиона по имени Элексис упорно преследовал выживших Гвардейцев Ворона. Несмотря на заверения, данные Агапито примарху, каждый шанс нанести удар и ускользнуть… Но теперь Элексис сам прибыл на Констаникс. На командора нахлынули воспоминания, список разрушений и смертей взывал к отмщению. Крики братьев все громче звенели в ушах, запах крови и жженого керамита становился невыносимо острым.

Он крепче стиснул рукоять силового меча, дыхание стало коротким и прерывистым. Ему дали второй шанс: Агапито убьет знаменосца и затопчет знамя; Элексис будет сокрушен так же, как когда-то раздавили его легион.

— Командор, — по воксу раздался встревоженный голос лейтенанта Кадерила. — Командор, враг в пределах зоны поражения.

Каждый фибр души Агапито призывал его отдать приказ к атаке, и командор знал, что Когти с радостью подчинятся, едва лишь увидят цель. Его сердца гулко колотились, быстрее разгоняя кровь по телу, захлестывая командора яростью.

Взрыв встряхнул здание на противоположном конце улицы, когда первые машины скитариев с лязгом въехали в радиус стрельбы, засыпав дорогу лавиной битой каменной кладки.

Агапито едва обратил внимание на взрыв.

Он был здесь, чтобы мстить, карать, убивать.

И все же в пламенеющем сердце его гнева таилось холодное ядро чистой ненависти. Оно не питало ярость, но усмирило ее, даровав командору ясное видение, рассеяло пелену гнева, который затуманивал мысли.

— Победа — это месть, — пробормотал командор.

— Пожалуйста, командор, повторите ваш приказ.

— Победа — это месть, — громче и увереннее повторил Агапито. Теперь он видел предателей своими глазами, в нескольких сотнях метров, пробирающихся через разбомбленный храм округа. За ними командор заметил крупные очертания за завесой дыма — подкрепления Механикум. Если Гвардия Ворона атакует, их наверняка окружат, пусть даже они успеют уничтожить Несущих Слово.

Холодная, расчетливая ненависть взяла верх над слепой яростью.

— Отступаем в сектор один, — как будто нехотя, процедил Агапито.

— Слушаюсь, командор, — с явным облегчением ответил Кадерил. Гвардия Ворона ринулась во тьму, оставив Агапито в одиночестве смотреть на далеких Несущих Слово, идущих с гордо поднятым знаменем.

— Завтра, Элексис. Ты — бесхребетный трус. Завтра ты узнаешь, как сражается Гвардия Ворона, когда не стоит к тебе спиной. Завтра я окажу тебе такое же милосердие, какое вы проявили на Исстване.  

VI

Молниевыми когтями, плюющимися искрами, Коракс отсек голову очередному киборгу-преторианцу и переступил через подергивающийся труп, чтобы встретиться с его товарищами. Два идущих рядом отделения легионеров открыли шквальный огонь из болтеров и тяжелых болтеров, оставляя просеки в рядах элиты скитариев.

Центральный храмовый комплекс Япета занимал больше квадратного километра, главный зиккурат окружали меньшие кузницы и дома-домны. Пока пара «Теневых ястребов» атаковала немногочисленные уцелевшие турели на приграничной стене, Коракс и его воины уничтожали культистов Механикум. Сквозь дым мелькали лазерные лучи, пули и болты, от окружающих зданий отражалась звенящая какофония боя. В небе, среди клубов дыма, поднимающегося из города, патрулировали «Огненные хищники», чтобы не дать ни одному шаттлу или боевому кораблю возможности сбежать из святилища Машинного Бога.

Среди преторианцев двигались отделения тяжеловооруженных противников: солдат, чья броня была приклепана прямо к плоти, а сами тела превращены в оружие. Болтерные снаряды бессильно высекали искры из черных панцирей, тогда как в ответ обильно аугментированные воины стреляли молниевыми дугами и зарядами плазмы. Таких солдат называли таллаксиями — скорее машины, чем люди, их нервные окончания были удалены, чтобы они могли выдерживать боль от пробивающего броню оружия, доли их мозга заменяли вычислителями, превращавших воинов в эффективных и бесчувственных убийц.

Коракс обрушился на таллаксиев, а его Гвардейцы Ворона отступили назад, потеряв четырех легионеров от опустошительного вражеского оружия. Плазменный заряд врезался в левое плечо Коракса, прожигая керамит доспехов, и руку охватила огненная боль. Он проигнорировал ее и взмыл в воздух, летный ранец полыхнул, поднимая примарха выше. Развернувшись, Коракс, словно комета, нырнул в самую гущу таллаксиев, рубя когтями налево и направо, бронированными ботинками круша усиленные экзоскелеты.