Коралловые четки

— Однако, если это — не сон! — произнес я после некоторого молчания. — Но как увериться в этом? Вы говорите, что живете в замке Бализак. Скажите ваш точный адрес.

— Люси Франшар в замке Бализак, община Бализак, Жиронда.

— Мой обыкновенный адрес: Антон Леир, заведующий лабораторией органической химии Естественного факультета, Бордо.

— Почему вы интересуетесь нашими адресами? — спросила Тень.

— Мне пришло в голову произвести опыт. Хотите помочь мне?

— Скажите сначала, что вы хотите делать.

— Я напишу вам в письме, что нашел ваши четки и готов предоставить их в ваше распоряжение в случае, если вы их, действительно, потеряли. Если вы будете помнить о нашем общем сне, ответьте мне, прося прислать их, и прибавьте несколько слов, напоминающих о доверии, которое я вам оказал.

— Хорошо.

После этого мы начали болтать: Тень заставила меня рассказать подробно о событиях, последовавших за смертью моего отца и, казалось, бессознательно искала случая выразить мне свою симпатию и расположение. Я находился бы еще подле нее, если бы ощущения оцепенелости и притяжения, о которых я вам уже говорил, не вызвали пробуждения.

— Написали вы условленное письмо? — с живостью спросил я у Леира.

— Нет, доктор; я очень хотел бы написать его, но мне стыдно самого себя.

— Надо написать.

Я дал бумаги своему пациенту, и он тут же написал следующее письмо:

«Милостивая Государыня,

28-го ноября я нашел коралловые четки у моря, на мысе Ферре. Меня заверили, что они принадлежат вам. В случае, если это указание верно, будьте добры, известите меня, и я пришлю вам четки».

Он хотел подписать, но я удержал его за руку:

— Если вы хотите, чтобы опыт был доказателен, не пишите ни вашего имени, ни адреса; никто, кроме нас двоих, не знает, что вы отправили письмо; если вы получите ответ, мы будем иметь интересное подтверждение.

— Вы думаете, значит, что я не грезил? — сказал Леир дрожащим голосом.

— Я ничего не знаю. Я стараюсь разобраться. Подождем событий.

Я позвонил лакею и велел сейчас же отнести письмо на почту. Леир смотрел на меня в каком-то оцепенении.

— Вы не решились бы послать этого письма, мой друг, если бы я предоставил вам заботу о его отправке. У вас явились бы новые сомнения, новые колебания, новые возражения, и стыд перед собой удержал бы вас.

— Может быть, это и правда! — ответил Леир, прощаясь со мной.

— Вы получите ответ послезавтра. Могу я просить вас уведомить меня о нем?

— Я так и хотел сделать, — ответил химик.

На третий день, в два часа, мне передали его карточку. Я прервал консультацию и принял его в особой комнате; лицо его сияло. Не говоря ни слова, он протянул мне конверт из толстой бумаги с почтовым штемпелем Бализака. На обратной стороне конверта, на его выступе, были напечатаны английским курсивом золотые инициалы — Л. Ф.

Я возвратил ему конверт, но он не взял, пока я не прочел вложенной в него записки.

Я вынул карточку того же цвета, с теми же инициалами, и прочел на ней следующие слова, написанные продолговатым почерком:

«Девица Люси Франшар благодарит г-на Антона Леира за сообщение. Коралловые четки были потеряны г-жой Франшар 28-го минувшего ноября на мысе Ферре. Она позволяет себе приветствовать г-на Леира, работы и бескорыстие которого ей известны; она надеется, что не всегда он будет посылать запечатанные конверты в Академию Наук».

Рука молодого человека дрожала, когда я возвращал ему драгоценное послание. Я заметил тогда, что он так взволнован, что не может произнести ни слова.

— Не давайте воли воображению, — сказал я, дружески хлопая его по плечу. — Требуйте от жизни только возможного, не слишком полагайтесь на будущее, не создавайте себе химер.

— Спасибо за советы, господин Эрто, — ответил он печально.

— Продолжались ли ваши видения в две последние ночи?

— Да. Мы говорили о моих проектах будущего; Тень все так же благосклонна и нежна; но мне кажется, что она избегает говорить о себе. Я узнал, что она получила мое письмо и ответила на него. Теперь я уверен, что не грезил, а был объектом необъяснимого для меня явления. Моя незнакомка, без сомнения, существует; я могу видеть ее иначе, чем во сне. Завтра еду в Бализак. Я знаю, что она должна быть у обедни в 9 часов. Я там буду. Я вас оставляю: знаю, что вы заняты.

— До свидания, — сказал я дружески и грустно. — Да хранит вас Бог!

На другой день было воскресенье. После завтрака я сидел в кабинете, так как это — моя любимая комната. Я сортировал документы, предназначенные для одного обширного труда, который имелся у меня в виду, как вдруг вошел Леир. Лицо его было бледно, расстроенный вид говорил о глубочайшем отчаянии; глаза были красны.

— Она выходит замуж! — сказал он просто.

Я ничего не ответил, а посадил его около себя и дружески взял за руку. Он долго просидел неподвижно, сжав руки на ручках кресла, с осунувшимся лицом, устремив взгляд на огонь.