Коралловый город

Макар увидел маленькие домики среди бескрайнего ледяного поля. Рядом крошечные фигурки людей. У их ног еще более крошечные фигурки собак. Среди торосов воровато прятался белый медведь, еще дальше у водяной полыньи лежал полосатый тюлень.

А над всем этим высоко в темном небе переливалось разноцветное северное сияние. Макар никогда не видел этого сияния, но ясно представлял его себе по рассказам отца.

— Хорошо, а? — спросил отец.

— Хорошо, — прошептал Макар.

Потом они сидели втроем за столом и пили чай. Отец без конца рассказывал о жестоких морозах, о вьюгах, о громадных льдах, которые даже трудно себе представить: рядом с ними большой корабль выглядит скорлупой ореха…

Мама показала отцу приз, который получил Макар на турнире знатоков. Папе понравилась игрушка. Он то и дело нажимал клавишу и слушал привольную мелодию песни «Шуми, Амур…», задумчиво разглядывал кораблик.

Макар сидел как на иголках, низко опустив голову, и тяжелая краска стыда заливала его лицо. Отец, наверное, заметил что-то. И когда мама ушла на кухню мыть посуду, он придвинулся к Макару и взял его руки в свои большие ладони:

— Ну-ка, сынок, подними голову.

Макар уставился отцу в глаза. Они всегда так делали, когда рассказывали друг другу свои тайны.

— Говори, — улыбнулся отец.

Макар набрал полную грудь воздуха и выпалил:

— Ты веришь, что могут быть волшебники и чудеса?

— Конечно, верю! — оживился отец. — Знаешь, особенно много чудес бывает на Севере.

Макар упрямо мотнул головой:

— Нет, не на Севере. А вот, например, выходишь ты на кухню, открываешь холодильник…

И Макар рассказал отцу все. Тот слушал его, не перебивая, очень серьезно, и по глазам его было видно, что он верит каждому слову. Потом задумался:

— Значит, прямо вот так хлопнул в ладоши — и перед тобой все, что пожелаешь?

— Ага! — подтвердил Макар. Он сильно жалел, что не может теперь показать отцу свою волшебную власть. — А что бы ты пожелал? Машину «Жигули»… или самолет? А может, пачку денег?

Отец пожал плечами:

— Даже не знаю. Всего, что мне нужно в жизни, я добивался с их помощью, — он вытянул свои сильные руки. — Только не хлопал ими, а работал…

Он положил ладонь на игрушечный корабль:

— Помнишь, что написано на крышке?

Макар опустил голову:

— «Только дай себе волю, начни жить как легче, и тебя понесет так, что не выплывешь». Я… я отнесу его обратно в школу.

— Завтра же! — отец заглянул Макару в глаза. — А мы расскажем все маме?

— Не поверит она! — встревожился Макар.

— Поверит! — убежденно сказал отец. — Эх ты! Оказывается, ты плохо знаешь маму. А я знаю ее лучше… Поздно уже! Ложись спать, мальчик мой. Утро вечера мудренее…

В эту ночь Макару снились белые медведи и северное сияние.

Коралловый город или приключения Смешинки

Рождение Смешинки

Было то или не было, а может, будет — не знаю. Приснилось это мне или в действительности приключилось — не ведаю. А только говорят, что… Жили-были в одной стране веселые, беспечные люди. Жили они не тужили, работали, песни распевали и громко смеялись. Засмеется один — засмеются все. А у веселых и работа спорится. Любое дело горело у них в руках: на что другому человеку потребовался бы целый день, тут в полчаса делалось. Потому и работали в этой стране люди лишь до полудня. А потом танцевали, пели и веселились.

Но вот появилась в той стране злая ведьма. Только никто не знал, что она ведьма, да еще очень злая: прикинулась она маленькой, слабенькой старушкой. Ходит по дворам старушка, сгорбленная, вся в черном. Платок на лицо насунут, так что один крючковатый нос видно, салоп плюшевый, выгоревший, длинная юбка с бахромой на подоле и большие порыжевшие сапоги. Идет, клюкой постукивает, на спине мешок несет. А в мешке что-то позванивает.

Входит она во двор, обращается к хозяевам:

— Шла мимо, услышала, как вы хорошо смеетесь, и подумала: а не продадите ли мне свой смех?

— Что ты, бабушка! — удивляются хозяева. — Как же мы продадим смех? Он ведь — ха-ха-ха! — не корова, не яблоко, не зонтик. Разве можно его взять и продать?

— А это уж моя забота, — говорит ведьма. — Вы только согласитесь и золотой у меня возьмете. Каждому за смех я по золотой монете плачу. Получите ее — и целый год работать не будете.

— Да мы и так не много работаем!

— Берите золотой! Целый год отдыхать будете! — убеждает старуха.

Кто из любопытства, кто по легкомыслию, а кто просто так, за компанию, брал у старухи золотой и говорил, как она велела:

— Отныне золотой будет мой,
А веселье и смех продать не грех.

И тотчас в жадную руку ведьмы падало маленькое белоснежное зернышко — сверкающее и переливчатое. Она бережно прятала его и шла дальше. А человек любовался золотой монетой и думал: «Вот теперь год отдыхай, заботы не знай. А веселье… что ж, веселья мне хватит. Мало его у меня, что ли?»

Но уже мрачно и тоскливо было его лицо, глаза не озаряла улыбка. И не знал человек, что проданное веселье не возвращается…