Кораллы мертвеца

Катя метнула на него испепеляющий взгляд. – Да ну тебя, все я пошла, вспыхнула Катя. – Не кипятись. – Вот ваш чай, Катя. Берите пироги. – И Мариша придвинула к ней тарелку с пирогами. – Спасибо. – Помнишь, обратилась Катя к Алексею, – ты мне сказал, что Макеев виновен в смерти Константина Вершицкого? – Ну? – Так вот, оказывается, что Никитина когда-то дружила с Вершицким и очень переживала его гибель. Мне рассказала об этом её школьная подруга. Следовательно, у Никитиной была причина расправиться с Макеевым. – И что? Мотив ещё не означает, что она совершила это убийство. Не означает, но она – подозреваемая номер один. – А Коваленко? – Он со мной отказался беседовать. – А у меня для тебя – сюрприз. Я говорил с одним человеком из прокуратуры, и он сообщил мне интересные факты. Оказывается, у Коваленко был краткосрочный роман с Кричевской. Я думаю, не надо объяснять кто она такая. – Вдова Кричевского. Телемагната. – Она необыкновенная красавица, – вставила Мариша, – я часто видела её фотографии в разных газетах и журналах. – Вот это да! – охнула Катя и приложила ладони к горящим щекам. – Надо же! Пропасть бездонная; чем больше расследуешь это дело, тем больше выскакивает разных сюрпризов и неожиданностей. Теперь ещё и Кричевская… – Может этот факт никак и не относится к нам. Мало ли у кого какие романы. Ты любишь строить версии на пустом месте. – Ты скептик, Алексей, скептик и пессимист. Вместо того, чтобы вдохновлять меня и поддерживать, ты расхолаживаешь. – Я? – возмутился Алексей. – Да я столько для тебя делаю, а ты меня тут оскорбляешь! – Не оскорбляю, а говорю сущую правду. – Не ссорьтесь, – Мариша примиряюще подняла руки, – ради бога, ещё только ссор не хватало. – Я не ссорюсь. Это Катерина, чего-то в бутылку лезет. Горячая девушка. – Значит, я – горячая и пустая? – Я такого не говорил, – запротестовал Алексей. – Спасибо за чай и пироги. Марина, у вас есть бумажный конверт? – Да. Сколько вам? – Один.

Катя бережно положила ожерелье и фотографию в конверт и закрыла сумку на молнию. – И куда ты? – извиняющим тоном спросил Алексей. – Куда надо, ответила Катя и поднявшись со стула, гордо вскинула голову. – Большому кораблю большое плаванье, – крикнул ей в спину Алексей, – смотри не утони в бурном море своего расследования. Будешь тонуть, позови на помощь. – И не подумаю, – не поворачиваясь, бросила на ходу Катя, – справлюсь сама.

"И чего я дура, расскандалилась? Устроила ссору на пустом месте. Нервы у тебя расшалились. Корвалольчику попить надо, валерьянки, может и посильнее лекарства купить. А то скоро на людей бросаться станешь. Как я справлюсь без Алексея? Я же привыкла во всем советоваться с ним… Дура набитая", – бичевала себя всю дорогу Катя. В метро она наступила на ногу какой-то тетке в зеленом плаще, и та, повернувшись к Кате, разразилась длинной тирадой, из которой было понятным только два слова – "лезет" и "слепая"… Остальное был заковыристый мат. Кате стало смешно и она громко расхохоталась. В ответ тетка удостоила её кличкой "малахольная", а Катя показала язык.

"Надоело все. Я наверное, действительно, строю пустые версии, делаю все не так, впопыхах. Придя домой, Катя бросилась на диван и расплакалась. "Что делать? Позвоню Лариске".

– Привет, – обрадовалась ей Лариса, – а я тебе с утра названиваю. – Я на работе была. – Я так и подумала: либо на работе, либо в беготне. – Это почти одно и тоже. – Я хочу пригласить тебя на выставку. В галерею "Фото АРТ". Помнишь, ты меня спрашивала о Никитиной. Может быть тебе будет интересно туда сходить? – Конечно! Где встречаемся? – Сейчас за мной зайдет Рома и мы пойдем все втроем.

Рома был нужен Кате как корове седло, но делать было нечего и, подавив вздох, Катя промямлила:

– Замечательно! – Я так рада, что ты не против! Давай тогда в центре зала метро "Пушкинская". – Хорошо. Во сколько? – Самое главное не сказала, – рассмеялась Лариса, – в шесть.

Стоял конец мая. Погода не баловала неожиданными сюрпризами и была ровно-прохладной, но в последние дни, грянула почти летняя жара, и москвичи облачились в легкую летнюю одежду. Просматривая свой гардероб, Катя, как всегда, впала в уныние и хандру. Все было порядком надоевшим. "Платили бы мне тысячи две долларов, я бы тогда каждый сезон полностью покупала что-то новенькое. И не на рынке, а в лучших бутиках Армани, Валентино, Шанель… Правда, говорят, что это – признак дурного новорусского вкуса. Ну и пусть, это лучше чем ходить в … вот такой юбке. Все, звоню Ларисе, что поход отменяется, – кипятилась Катя, – одеть нечего, а Артур тоже хорош, не может мне прислать шмотки из Парижа. Развлекается там с девушками из "Лидо". Как же, без пяти минут парижанин. Ах, Елисейские поля, ночной Монмарт… написал в письме, как там здорово и красиво. А я должна со всякими дебильными Ромами ходить по выставкам. Ладно, все, – прикрикнула она на себя: – Прекрати истерику. Иди прими чего-нибудь".