Кораллы мертвеца

Ни корвалола, ни валерьянки дома не оказалось, и Катя отправилась к соседке Вере Феодосьевне. – Валерьянки дам. Только один пузырек. Я сама прикупить забыла. – Хватит и пузырька. – Плакала вижу. Дела сердешные? Они самые. Какие же еще? – Не убивайся. Все будет хорошо. Вернется милый. Такой симпатичный, светленький. Мне самой всю жизнь блондины нравились.

"Зачем вы девушки красивых любите", – пробормотала Катя, – Спасибо. Я завтра в аптеку зайду. Что вам там купить? – Валерьянки и валидола. Подожди, сейчас деньги дам. – Какие деньги, баба Вера. Бросьте!

Рому и Ларису Катя увидела ещё издали. Лариска стояла, что-то рассказывая и заливаясь смехом. Рома был нахмуренным и небритым. Вдобавок, одет как бомж.

"С таким пугалом просто идти стыдно. Ну ладно, это Ларискины дела. А мне надо держаться подальше, чтобы не дай бог не подумали, что я – с ним". – А вот и Катя, – Лариса взяла за руку своего бой-френда и поглядела на часы, – давайте побыстрее, а то опоздаем.

Народу на выставке было много. В углу зала стоял столик, заставленный пластиковыми стаканчиками с вином и тарелками с тарталетками и фруктами. Протискиваясь к нему, Катя наткнулась на Никитину, приветливо улыбавшуюся двум журналисткам, стоявшим перед ней с диктофонами. Иногда она окидывала взглядом зал, ни на ком не останавливаясь. Катя встала сзади Никитиной и, выждав момент, когда журналистки кончили задавать вопросы, подошла к ней. Татьяна Александровна.

Никтина обернулась. – Я хочу задать вам один вопрос. – Да? – У вас было когда-нибудь коралловое ожерелье?

Кате показалось, что вся краска схлынула с лица Никитиной. – Нет, резко сказала она и повернулась к ней спиной.

Катя не успела ничего ответить; к ней подошли Лариска с Ромой. – Ты чего застряла? Мы тебя ждем-ждем. А ты… – накинулась на неё Лариса. Отвлеклась на картинки, – пробурчал Рома.

Катя посмотрела на него и покачала головой. – Значит, это её вещь…

Подруга обменялась непонимающим взглядом со своим бой-френдом и пожала плечами. – Вечно ты Катя в облаках витаешь. О чем говоришь-то? – Да так, о своем, – спохватилась Катя, – а где наши тарталетки с вином? – Ты же за ними и пошла. – М-мм. Одну минуту. – Нет уж, теперь Ромка сходит, а то ты опять надолго пропадешь! – Мне чего, я щас, – откликнулся помощник клипмейкера.

Катя безучастно рассматривала фотографии, развешанные по стенам, машинально отмечая про себя выразительность тонких одухотворенных лиц и мерцание черно-белых и мягко-коричневых тонов. Выставка называлась: "Московская фотография начала ХХ века". – Ну, как понравилось? – спросила её Лариса, когда они ехали в метро домой. – Очень, – сказала Катя и закрыв глаза, тихо рассмеялась.

* * *

Рождение долгожданного сына пробудило в Виктории нежность к Андрею. Ей казалось, что ещё немного и она полюбит этого человека, окружившего её заботой и вниманием. Виктория с упоением отдалась материнству. Видеть как растет её сын, слышать его первые гугуканья и робкие шажки стало для неё радостью и наслаждением. Эмма Ашотовна не узнавала свою дочь: Виктория превратилась в нежную заботливую женщину, в её движениях и жестах появились несвойственные ей раньше мягкость и нежность. Виктория почти неотлучно находилась при сыне, и Андрей радовался этому. Тем временем он уже стал владельцем собственного телеканала, который успешно набирал рейтинг и влияние. Андрей становился популярным человеком, и потихоньку Виктория вернулась к своим светским обязанностям. О прелестной, загадочной и обаятельной Виктории Кричевской писали газеты и популярные журналы. Она стала одной из первых светских красавиц Москвы.

Но никому Виктория не смогла бы признаться, что изнутри её разъедала скука. И ничего не помогало: ни многочисленные модные вечеринки, ни радость от общения с любимым сыном… Иногда эту скуку развеивали путешествия. Несколько раз в год Андрей и Виктория выезжали за границу, и Виктория с любопытством открывала для себя новые страны и города. Когда Павлику исполнился пять лет. Андрей предложил ей турне по Англии, в которой она ещё не была. – Я к сожалению, не могу к тебе присоединиться. Дела. А ты поезжай, отдохни.

Виктория без устали бродила по Лондону, сразу и бесповоротно попав под его очарование. Ей нравилось его основательность, неспешность, неяркие краски и удивительное умиротворение, разлитое в воздухе. Когда она вернулась, то со вздохом сказала Андрею. – Какой необыкновенно прелестный город. Вот бы поселиться в нем. – Да? А в чем дело? – спросил её Андрей – я подумаю, как это сделать – Каким образом? – Я присмотрю тебе небольшую квартирку в Лондоне. – Ой, – Виктория бросилась ему на шею, – спасибо, Андрюшенька.

Через месяц Виктория стала обладательницей трехкомнатной квартиры в престижном районе Челси и её радости не было границ. – Не забудь меня, англичаночка, – шутливо пригрозил ей Андрей, – увлечешься скачками, крикетом… – Разве я смогу вас с Павликом оставить надолго? Ни-ког-да.

Андрей пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал.