Коранические сказания

Однако всего этого сынам Исра’ила было мало. Они были недовольны Мусой. То они требовали от него более разнообразной пищи, такой, к которой они привыкли в Египте: «…овощей, кабачков, чесноку, чечевицы и луку» (2:61/58), то отказывались выполнить приказ Аллаха о принесении в жертву коровы, Оттягивая исполнение и требуя дать им точные указания, какой именно во всех деталях должна быть эта корова. Наконец, когда они подошли к земле обетованной, подаренной им Аллахом, сородичи Мусы отказались напасть на ее жителей. Они очень боялись тамошних людей-великанов. Не могли их уговорить даже два лазутчика, благополучно побывавшие там и вернувшиеся обратно.

Отчаявшийся Муса жаловался на свой народ Аллаху, и тот осудил их на сорокалетние скитания по пустыне после смерти пророка. Только после этого они вошли в землю обетованную.

Особняком стоит в Коране еще одна история о Мусе. Собственно, все говорит о том, что речь идет о каком-то другом Мусе. Однако в тексте Корана нет прямых указаний на их различие. В суре «Пещера» («аль-Кахф», 18) между сказаниями о спящих отроках и о Двурогом (Зу-ль-Карнайне) без особого зачина вводится рассказ о том, как Муса сказал своему слуге, что хочет дойти до «места слияния двух морей». Оба они действительно добираются туда. В одном месте они забыли на земле взятую в качестве припаса рыбу. Рыба вдруг ожила и уплыла в море. (Ее коснулась живая вода, но этого в тексте не сказано.) Вернувшись на это место, путники не нашли рыбу, но встретили некоего «раба из Наших (т.е. Аллаха) рабов», наделенного от Бога мудростью.

Муса захотел стать его спутником, чтобы учиться тому, что тот знает. «Раб Аллаха» стал отказываться, говоря, что у Мусы не хватит терпения быть с ним, ибо поступки спутника будут ему непонятны. Муса настаивал, обещая быть во всем послушным. «Раб Аллаха» согласился, но при условии, что Муса ни о чем не будет спрашивать, пока ему не разъяснят. Муса, однако, обещания своего не сдержал и всякий раз громко удивлялся странным и неправильным, на его взгляд, поступкам своего спутника.

Они плыли на судне бедных рыбаков, и спутник Мусы продырявил его. Они встретили мальчика, и спутник Мусы убил его. Когда же они пришли в селение, жители которого отказали им в крове и пище, «раб Аллаха» восстановил там разрушившуюся стену, не взяв за это никакой платы.

Раздраженный постоянными недоумениями Мусы, «раб Аллаха» расстался с ним. На прощание он объяснил ему смысл своих поступков, направлявшихся самим Аллахом. Судно было испорчено, чтобы его не захватил гнавшийся за ними и отбиравший все суда царь-тиран. Убитый мальчик стал бы неверующим на горе своим благочестивым родителям. После же его смерти они могли молить Аллаха даровать им нового сына, чистого и праведного. Восстановленная в негостеприимном селении стена принадлежала двум добрым сиротам — детям праведных родителей. В стене был клад, предназначенный для них Аллахом. Стену надо было сохранить целой, чтобы, достигнув зрелости, сироты могли найти клад и им воспользоваться. «Не делал я этого по своему решению. Вот объяснение того, чего ты не мог утерпеть» (18:82/81).

Практически все краткие и более или менее распространенные варианты рассказа о Мусе относятся к^- мекканскому времени. Иногда их более дробно распределяют по трем мекканским периодам. Однако материал, которым мы располагаем, заставляет признать такое дробное деление излишне детальным и недостаточно обоснованным. К мединскому времени относятся связанные с Мусой большие эпизоды в суре «Корова» («аль-Бакара», 2). Она и названа по одному из них. Суть этих эпизодов — упрямство и неблагодарность сынов Исра’ила, разными способами противившихся приказаниям и наставлениям пророка[108].

В традиционно считающихся мекканскими рассказах есть детали и аяты, которые с большой долей вероятности следует отнести к мединскому времени. Они явно и нарочито связаны с полемикой Мухаммада с иудеями, со спорами, которые развернулись в Йасрибе. К числу мединских вставок можно отнести аяты, утверждающие, что в Торе и в Евангелии предсказано появление Мухаммада (7:157/156). Возможно, что следом мединской обработки является наличие термина кибла в мекканском рассказе в 10:87. Видимо, мединским является добавление в 28:48 упоминания о том, что Мухаммада упрекали в отсутствии таких же способностей делать чудеса, какие были у Мусы. Это как бы ответ на упреки иудеев. Наличие в рассказах о Мусе большого количества деталей, свидетельствующих о текстуальном знании иудейских преданий и Ветхого завета, позволяет предположить, что вообще все мекканские по происхождению рассказы о Мусе прошли обработку в Медине. Они обросли деталями, узнанными уже в Йасрибе и важными для тех споров с последователями учения Мусы, которые там происходили.