Корделия

— Выведите его на улицу и пошлите за полицией. — Стивен заколебался. — Нет, просто вышвырните его, и все. Прошу всех оставаться на местах.

За ближайшим столиком встревожились. Стивен выпустил рукав своего противника и сделал им знак соблюдать спокойствие. Один из вышибал взял Мэссингтона за локоть.

— Пройдемте, сэр. Вам нужно подышать свежим воздухом.

Тот обернулся и уставился на человека в униформе. Потом резко вырвал руку и с размаху толкнул его в грудь, так что тот повалился прямо на сидящих за соседним столиком. Увещевания Стивена не возымели действия. Люди повскакивали с мест. Кто-то усмотрел в этом развлечение, кто-то — опасность.

Второй вышибала попробовал схватить хулигана, но тот вывернулся и с удвоенной силой обрушился на него. Корделия ахнула. Вместе со служителем потерял равновесие и Стивен. Мэссингтон очутился под столом. Один служитель вцепился в него, а другой попытался отодвинуть стол. Приподнявшись, Мэссингтон опрокинул столик; тарелки, вилки, графины полетели на пол. Накрашенная девушка взвизгнула: ее прижали к бортику. Стивену удалось подняться на ноги и освободить ее. Со всех сторон неслись крики; оба служителя боролись с Мэссингтоном; в результате стол еще немного сдвинулся и мог вот-вот, протаранив балюстраду, рухнуть в зал. Стивен ухватился за него, но стол перевесил; у него в руках осталась только скатерть. Стол полетел вниз — послышались вопли и стоны; возможно, кого-то ранило или даже убило.

Служители надежно держали Мэссингтона; у него было в кровь разбито лицо; он яростно сопротивлялся. Стивен глянул в зал: представление было прервано, началась паника. Край белой скатерти угодил в висевшую на стене газовую лампу; вспыхнул огонь. Кто-то закричал: "Пожар!" Оркестр прекратил играть; все вскочили на ноги и, расталкивая друг друга, ринулись к выходу. Администратор Моррис крикнул оркестрантам, чтобы продолжали играть. Две танцовщицы застыли на сцене, Стивен размахивал руками, показывая назад. Кто-то задул остальные лампы на стенах и вдоль бортика балкона.

Сомнительный шаг. Теперь свет остался только в баре, на сцене, да еще пылала горящая скатерть; пламя перекинулось на розовые занавески. Всеми овладело одно стремление — бежать, неудержимое, как поток воды, либо крови, как пар из чайника или как химическая реакция. Этот безудержный поток нес Корделию к выходу. Напрасно Стивен кричал: "Соблюдайте спокойствие!" — его никто не слушал. Полутьма пугала людей даже больше, чем огонь. Они вскакивали на столы, переворачивались вместе с ними; оркестр неожиданно грянул "Когда я бродил…" Вэл Джонсон в одной рубашке выскочил на сцену.

— Корделия? Где ты? — Стивен разрывался на части. Наконец он махнул рукой на публику и бросился на поиски возлюбленной. "Стивен! Сюда!" — кричала она. Рядом, издав душераздирающий вопль, упала какая-то женщина. Пожар еще не разгорелся, но дикий зверь неудержимо рвался на волю.

Мэссингтон куда-то пропал. Стивен бросился догонять Корделию. Спотыкаясь и перепрыгивая через стулья, они почти добежали до лестницы; у нее сломался кринолин. Кто-то просил: "Не толкайтесь! У нас еще уйма времени!" Корделия переступила через кого-то, лежащего на полу: иначе не пройти. Ты либо перешагиваешь, либо падаешь сам. Отовсюду слышался треск стульев; где-то вспыхнула драка.

На лестнице Стивен почти догнал ее. Скорее вниз — одна, другая, третья ступенька! "Не напирайте!"; "Смотрите под ноги!", "Осторожно — женщины!" Люди все равно напирали сверху, движимые одной мыслью — успеть спастись от пожара. Скорее на улицу, на свежий воздух! На лестничной площадке схлестнулись два людских потока.

Движение вниз прекратилось: люди мешали друг другу, возникла пробка.

Корделия оказалась зажатой между тремя мужчинами, не в силах шевельнуть рукой. Лопнул китовый ус; порвалась юбка. Ей сдавили плечи, спину, грудь, она едва дышала. "Прошу вас, — простонала она, — пожалуйста!" Давление чуточку уменьшилось; ей удалось несколько раз вдохнуть и выдохнуть. "Господи, если мне суждено умереть, прими мою грешную душу! Что это — стихи? Стивен!"

— Я здесь! — раздался благословенный голос Стивена. Но он был не в состоянии пошевелиться, не мог дотянуться до нее через чужие плечи. — Расступитесь! Подайтесь немного назад! Назад! Прекратите напирать! Опасность невелика, если мы не поддадимся панике! Поднимитесь на несколько ступенек назад!

Что можно втолковать охваченному слепой яростью зверю, рвущемуся на волю? "О Боже! — выдохнул кто-то. — Я умираю! Выпустите меня отсюда!"

Упасть означало быть раздавленным; да и трудно было упасть зажатому со всех сторон. Но когда толпа снова ринулась вниз, Корделия почувствовала, что слабеет.

— Вы в порядке, мисс? — крикнули рядом. — Жарковато, не правда ли? Выше голову!

— Я в порядке, — ответила она и вдруг увидела, как у человека, который попытался ее ободрить, начал меняться цвет лица: от багрового до зеленоватого. У него закатились глаза, и голова безвольно свесилась на грудь, но он не упал — толпа понесла вниз его торчащее стоймя мертвое тело.