Кордон 17

– Михаил Степанович, послушайте, – сделал пару вздохов, чтобы успокоиться. Не всегда, особенно в экстренной ситуации, удаётся мирно, без крика объяснить гражданскому всю важность и обязательность исполнения приказа. Пусть он и выглядит на первый взгляд нелогичным, даже преступным, но от точного и быстрого его исполнения зависят множество жизней. Первым взглядом, как только стала ясна картина разворачивающейся трагедии, стало понятно, что потуги единственного расчёта, который в это самое время проливал крышу ещё не занявшегося огнём строения, рядом стоящие дома не уберечь. Чтобы сдержать накатывающий вал огня, нужна преграда: естественная – водоём, река, или искусственная – широкое пустое место, дорога. Как понятно в селе реки нет, остаётся только центральная дорога, как раз шириной метров пятьдесят, если не больше.

– Огня на другой стороне села, как понимаю, нет? – задал вопрос, пытаясь подвести собеседника к очевидному факту.

– Нет.

– Так и не будет, если сделаете, как я скажу. Ветер, хоть и сильный, но не перекинется на такое расстояние, если только по подстилке просочится. Так что, быстро, руки в ноги и пахать!

– Командир, остаток воды сто литров! – услышал доклад Андрея.

– Понял. Сворачиваемся и к водонапорной, мы её проезжали. Там водой заправимся.

Подошёл Серго:

– Не удержим здесь, Вань. Ширина фронта полкилометра. Одно тушим, а с фланга разгорается. Да и ветер.

– Вижу. Уже дал указание пахать вдоль дороги. Сейчас пополним запас воды, и займём оборону на противоположной стороне села. Должны удержать.

– Помощь?

Я только и смог, что покачать головой…

Сельская водонапорная башня, а по-научному: сооружение для регулирования напора и расхода воды проекта Рожновского, ничем не выделялась от своих собратьев. Что сказать, однотипный проект: бак, водонапорная опора, крышка бака с люком для осмотра, трубопровод, вот и всё. В годы Советского Союза их очень много в сёлах настроили. Прикинул, сколько в ней объёма и насколько хватит. Семьдесят-девяносто кубов? Насколько помнил, больше ста пятидесяти кубометров их не устанавливали, да и не похожа она на сверхбольшую. А вот народа возле неё оказалось очень много.

– Что за шум, а драки нет? – вышел из машины узнать причину столпотворения. Я бы понял, если селяне помогали тушить. Выстроились в цепь и передавали вёдра, проливая дома, которые можно спасти. Но нет. Они стояли, галдели, что-то кричали. Особенно выделялась женщина в цветастом платке. Она с воплями и обвинениями накидывалась то на одного, то на второго.

– Шум?! – увидев новую жертву, встрепенулась она, – а-а-а! Приехали голубчики! Что ж вы не работаете, дармоеды! Огнём уже пол села занялось, а вы прохлаждаетесь!!! Я вот на вас управу найду! С полудня вас ждём, и только явились!

– Женщина, – обратился как можно тактичнее, но не забыл отдать команду расчёту приступить к заполнению цистерны водой. В каждом селе есть такие бойкие, которые всё и про всех знают, всё умеют, пишут во все инстанции, недовольные абсолютно всем. Думаю, если была б такая возможность обратиться официально к Создателю Вселенной, то столько недовольных жалоб он получил: и трава не такая зелёная, и солнце слишком жёлтое, и ветер дует не оттуда и не туда. Но как только доходит до конкретных дел. Тут ситуация меняется. Год назад выбрали у нас в районе такую бойкую председателем сельской администрации. По перво́му бурную деятельность развела, ездила, выбивала, то дорогу ей надо, то освещение в селе, то автобус на администрацию, а потом, почему-то, резко, в один момент ушла со своего поста. Вот тут становится самое интересное. За неполный год она отправила свою любимую дочку учиться за границу, купила пару квартир и преспокойно перебралась в город. Хорошо, прокуратура вскрыла её махинации. Теперь ждёт, что суд решит.

– Прекратить! Женщина, как к вам обращаться? – рявкнул, перебивая с новой силой разгорающийся гомон.

– Что ко мне обращаться? Всё сгорело! Весь дом, ничего не успела спасти! И ни кто…

«Хм. А тут, оказывается, ситуация совсем другая. Пострадавшая впала в истерику. Каждый человек переносит удар судьбы по-разному. Кто истерит, как она, кто сядет где в укромном месте и, уставившись в одну точку, погружается в себя. Что первое, что второе в продолжающейся экстренной ситуации не выход. Во время истерики можно наломать столько дров, что потом расхлёбывать, не расхлебаешь, а отрешённое состояние, погружение в себя… Да, сколько случаев было, что человек впал в ступор и вместо того, чтобы продолжать бороться, опускает руки, хотя много за потерянное время можно было если не исправить, то минимизировать разрушительный результат».

– Прекратить истерику! – вновь прервал словесный поток. – Что случилось, то случилось. Если продолжим так стоять и ничего не делать, то всё село сгорит! Видите, какой ветер поднялся. Мы пока одни и не сможем прикрыть все направления распространения огня. Нам нужна помощь. Бросаться на амбразуру, лезть в самое пекло – не заставляю. Но нам нужна помощь! Только вместе остановим огонь…