Кордон «Ромашкино»

Представляете, насколько велико было доверие к Яне Семеновне, если даже Кощей Бессмертный незадолго до конфликта с Иваном обратился к ней с просьбой сделать очередной ежевековой осмотр несчастному зверью, сидящему в сундуке на страже заветной иглы?!

А еще был случай…

Стоп! Что-то отступление чересчур длинным получается. Возвращаемся к основной мысли.

Едва ушел дракон, прорезался голос у Соловья, и тот тоже засобирался в обратный путь, продекламировав Зорьке на прощание очередной шедевр. Молоко Соловью по его просьбе наливали исключительно домашнее, поэтому поэзия беднягу не оставляла:

Обратная дорога —
Неблизкий, трудный путь.
Замру я у порога,
Чтоб воздуха глотнуть.
Шагну навстречу солнцу —
Свободный и хмельной,
А ты мне из оконца
Помашешь вслед рукой.

– Сразу три вопроса, – не удержалась в рамках деликатного молчания Катя. – Первый: чем это ты хмельной? Молоком, что ли?

– Не ехидничай, тебе не идет, – откликнулся Соловей. – Если ты настоящий ценитель поэтического искусства, то должна чувствовать автора и его стиль. Я охмелел от свободы! Причем тут молоко?

– Ах, от свободы! Тогда у меня второй вопрос: что это ты стихи Зорьке читаешь? Влюбился в корову, что ли?

– Еще чего! – смущенно потупился Соловей.

– Так почему? Отмолчаться не получится. Я приставучая.

– Это точно… – Разбойник замялся, потом все-таки ответил: – Понимаешь, из меня теперь стихи так и лезут, не остановить. Но как я могу гарантировать их качество? Вот и читаю корове. Она тоже самоучка, смеяться не станет.

– И я не стану, – заверила Катя. – Если, конечно, что-нибудь смешное не сочинишь…

– А какой третий вопрос?

– Что?

– Вопрос, говорю, третий. Ты сама сказала, что у тебя ко мне три вопроса.

– А-а-а. Ну, это так, поэтические мелочи. Какой такой рукой тебе Зорька будет махать из оконца? Копытом, что ли? Ладно, можешь не отвечать. Лучше скажи, когда ты намерен возвращаться?

– А что мне тут вас стеснять? Погожу денек-другой, закреплю эффект от лечения – и назад!

Катя задумалась. С одной стороны, гость в доме – лишние хлопоты. С другой – оставалась проблема недостроя на пляже. В свою очередь, эта большая проблема делилась на кучу проблем поменьше. Например, как уговорить Соловья немного посвистеть? И как потом скрыть результаты от родителей? Им ведь сразу станет ясно, откуда растут корни (или ветер дует).

И еще закавыка: когда стены неродившегося здания рассыплются, что делать с бетонным крошевом? Оставить как есть – тогда зачем весь этот рискованный сыр-бор? Мешающее здание превратится в мешающую кучу. Получается, придется звать помощников. Конечно, не папу с мамой. Тогда кого? И что такое сказать, чтобы получить максимум пользы и, одновременно, секретности?

– Соловей! – голос хитрой Кати преобразился. Интрига звучала не только в каждом звуке произнесенного слова. Она буквально сочилась даже между звуков. Конечно, не подготовленный к такому соблазну Разбойник клюнул:

– Что? Я весь – внимание.

– Мне тут подумалось. Вот выйдешь ты как обычно на работу, придут на твой перекресток туристы или богатыри, а свиста не получится. Что тогда?

По глазам собеседника Катя еще на середине фразы поняла, что гнет свою линию в нужную сторону.

– Это будет позор и катастрофа! Но такого не должно случиться: твоя мама гарантировала, что мои связки в порядке.

– Визуально. Но, на мой взгляд, без практики доверять теории опрометчиво. Во всем необходим научный подход.

– А что в таком случае говорит этот твой научный подход?

– Он не просто говорит, он кричит: «Соловей, проведи эксперимент!»

Разбойник на секунду замер, соображая, затем хмыкнул. И вдруг засмеялся – громко, со всхлипом:

– Девонька, ты вообще представляешь, о чем говоришь? Эксперимент? Здесь? Да от моего свиста богатыри и царевичи штанишки мочили!

– Я понимаю, ты – не третья скрипка. И даже не вторая. Ты – солист. Но у меня есть одна идейка…

Катя замолчала. Интуиция ей подсказывала, что теперь будет лучше, если некоторое время Соловей помучается в догадках. Тогда он вряд ли откажется сделать то, что от него требуется.

Но мучиться Разбойник не захотел.

– Не томи, говори уже.

– Недалеко от Ромашкино протекает речка. На берегу – недостроенный дом. Мешает всем. Я тебе об этом, кажется, уже говорила. Если ты испробуешь свой резонанс на нем, поверь, никто возражать не станет. Только делать это нужно быстро и так, чтобы тебя не заметили.

– Еще скажи «тихо», – буркнул Соловей.

– Да, забыла. И делать это нужно тихо, – съехидничала Катя. – Возьмешься?

Тяжкий покорный вздох Соловья не заставил ее сомневаться в ответе.

* * *