Kore wa ookina himitsu desu ka? (СИ)

— Это ведь ты та девчонка, что пудрила мозги Фейтану год назад? — спросила она, прислоняя дуло прямо к виску Асами. Её лицо не было злым или недовольным. Пакунода угрожала ей, совершенно никак не изменившись в лице, и уж лучше бы она злилась.

— Клянусь, это не я. Год назад я жила в Сидзуоке, — Асами почувствовала, как кровь отхлынула от лица, словно убираясь прочь от оружия. Револьвер был холодным, прямо как страх, завязывающий её кишки в тугой узел.

— Ты приезжала в Минамититу за последние пару лет?

— Я навещала бабушку, приезжала всего на пару дней. Пожалуйста, я говорю правду… — в глазах защипало, а губы сжались в тугую полоску. Но Пакуноду её ответ, кажется, устроил.

— Что ты знаешь о Мисаки? — продолжила допрашивать она.

— Я ничего не знаю. Только то, что она похожа на меня, клянусь, ничего больше, — в проулке ничего, кроме старых досок, прислоненных к стене. Никого рядом нет. Прямо перед глазами у Асами разрез её блузки — взгляд девать некуда.

— Ты имеешь отношение к смерти Увогина, Боноленова и Кортопи?

— Я не знаю, о ком ты. Пожалуйста, убери его…

— Ты имеешь отношение к моему отравлению?

— Тебя отравили?

— Вопросы здесь задаю я, — дуло револьвера вжалось в висок, заставляя Асами повернуть голову. Пальцы на шее начали сжиматься.

— Пожалуйста, прекрати, — просипела Асами. — Я ничего не знаю об отравлении.

— Слушай меня. Повторять не буду — оставь Фейтана в покое.

— Я к нему и не пристаю — он сам мне пишет. Сам уделяет внимание, сам навещает меня. Я не заставляю его делать нечто подобное, — воскликнула Асами, глотая слезы.

— Значит, сделай все, чтобы он отстал от тебя. Все, что угодно: отшей его, начни встречаться с другим, меня не волнует. Все, лишь бы он забыл о тебе думать.

— Мне страшно! — в отчаянии закричала она. — А что если…

— Мне насрать, как отреагирует Фейтан. Мне важен результат. А если ты этого не сделаешь — пеняй на себя. У тебя есть время до пятницы. Если к этому времени ты ничего не предпримешь, скорее всего, одна из этих пуль окажется у тебя в голове, и Фейтан перестанет думать о тебе, потому что ты будешь мертва.

— Хорошо-хорошо, — пробормотала Асами, сглотнув. Она подумала о Курапике: о том, как покраснело бы его лицо, предложи она ему… Нет, глупости какие!

— Еще один вопрос, — Пакунода, наконец, убрала руку с шеи и подняла лицо Асами за подбородок. Это заставило её нервно сглотнуть. Ох, хоть бы причина была в том, что ей не нравится, когда кто-то пялится на её грудь… — Кто такой Курапика Курута?

Как она узнала? Она ведь не читает мысли, нет же?

— Курута — наш одноклассник. Мы просто… учимся вместе, разве нет? — Курапика лежит в постели, его грудь мерно поднимается и опускается. Глаза Курапики горят алым, словно два рубина. Курапика смеется над её шуткой за обедом…

— Лжешь, — щека загорелась болью от пощечины. Пакунода встряхнула её, приложив затылком о стену. Рука снова вцепилась в шею, перекрывая ей доступ к кислороду. — Твои воспоминания говорят о другом. Последний выживший?

— Всё не так… — воскликнула Асами и Пакунода снова ударила её о стену. Судя по всему, оправдания ей не понравились.

— Лучше говори, я же буду стрелять, — холодно приказала она, цедя каждое слово.

— Но я ничего не знаю!

— Ответ неверный, — она снова впечатала револьвер ей в висок.

Асами сжалась и закрыла глаза, готовясь к выстрелу. Сейчас она умрет. Её мозги разметает по этой стене и по проулку. Всё зальет кровью. Бабушка, наверняка, с ума сойдет от горя. А Курапика? Будет ли он грустить о ней? Что-то грохнулось.

— Советую тебе убрать от нее руки, — раздался за спиной у Пакуноды чей-то холодный голос, — Иначе вовсе без них останешься.

Асами открыла глаза. Перед ней все так же стояла Пакунода, однако револьвер она выронила, а хватку на шее ослабила. Её тело было обмотано не пойми откуда взявшимися цепями. Кажется, она не могла даже пошевелиться. За ней кто-то стоял. Разглядеть спасителя во всех деталях было довольно сложно: Асами уловила только то, что это была женщина с пепельными волосами и повязками на руках.

— Отпусти её, Пакунода, — холодно приказала её спасительница. Та разжала руку и Асами, наконец, вздохнула полной грудью.

Она где-то слышала этот голос, возможно, не единожды. Лицо спасительницы было скрыто: было видно только торчащий из-под копны волос и круглых очков острый кончик носа и тонкие губы. Асами безмолвно осела на землю, пытаясь совладать с эмоциями. Голова гудела, словно в затылке появилась трещина.

— Что тебе от меня нужно? — довольно холодно поинтересовалась Пакунода. Всем бы её хладнокровие в таких-то ситуациях. — Тебе не кажется грубым влезать в чужие разговоры?

— А тебе не кажется грубым бить тех, кто слабее тебя? — незнакомка была не на шутку раздражена ответом. Цепи начали сжиматься, словно живые.

— Я советую тебе свалить отсюда, — высокомерно ответила Пакунода. — Иначе я буду стрелять.

— Я достаточно крепко тебя держу, чтобы ты даже вдохнуть полной грудью не могла. Эта цепь обладает свойством удерживать скованного в состоянии зецу. Попробуй вырваться, если силенок хватит.