Корейский Коридор

Спящий Чхун Пак выглядел умиротворенно. Бешенство последних недель, когда из послушного обывателя он превратился в охотника на людей, осторожно уходило. Уставший мозг возвращался в нормальный режим, волны памяти скользили к давно забытому прошлому…

Жена и дети. Маленький сын. Крохотная дочь. Уютный дом в пригороде Инчхона. Международная юридическая практика. Успешная работа. Мечта о новой машине. Кажется, он хотел себе «Вольво». Удивительно, но корейцы любили «Вольво», этот чемодан на колесах, казавшийся маленьким азиатским бюргерам визитной карточкой солидности и достатка. Собственные автомобили, более быстрые, более экономичные, более комфортные, стоили дешево. И это давало эффект, обратный всем закономерностям, что проповедовали маститые маркетологи в знаменитых корейских бизнес-школах.

Что стало с тем старым миром?

Он умер.

Мистеру Чхун Паку снился сон…

Чудесный воскресный вечер. Он вытянул ноги возле камина, жена суетилась на кухне, готовила индейку на американский манер…

Жаль, что это был всего лишь сон, дернувший прошлое за нити памяти.

Жаль.

Жену убили на улице во время одной из массовых стычек, произошедших при ежедневной раздаче еды. Сына затоптали. Он лежал рядом с матерью, когда Чхун Пак нашел их. Мертвая женщина обнимала мертвого мальчика. Дочь умерла через неделю от какой-то болезни. Чхун Пак делился с ней пищей, урезая собственную пайку до крошек. Однако не помогло. Эпидемии в Сеуле, заваленном трупами, бушевали с силой, которую трудно было представить даже в средневековых городах тысячу лет назад. Чхун Пак так и не узнал названия болезни, от которой умерла его девочка.

Впрочем, диагноз у всех жителей Мегаполиса был один. Анабиоз. И лекарств от него не придумали…

Чхун Пак лежал на лабораторном столе спокойно, уцелевший глаз был открыт, остановившийся взгляд устремлен вверх, в одну точку. Чхун Пак не двигался. Внутри своих грез он тоже старался не шевелиться, чтобы не спугнуть удивительный морок.

Проснуться Чхун Пак не мог. Он пребывал в пограничном между жизнью и смертью состоянии почти сутки и, вероятно, мог пробыть в нем еще очень долго. Может быть, дни, а может быть, месяцы или годы. Его диафрагма не двигалась, легкие не накачивали кислород, сердце не билось.

Справа и слева от него, на соседних столах, покоились еще девять человек. В основном, мужчины. Как в камуфляжной форме, так и в изношенных обрывках гражданской одежды. Все они спали удивительным сном, похожим на прошедший анабиоз.

Чхун Пак лежал на столе и смотрел невидящим глазом в потолок. Он видел жену и детей. Он видел мир, где был любящим мужем и внимательным отцом, а не конченым садистом и озверевшим бандитом…

От Мэри требовалось лишь коснуться одного из людей, которые посмотрели видеозапись из разгонного туннеля коллайдера. Какой странный эффект. Мистический, непостижимый. Как набор картинок может сделать такое с человеком?

Вопросов оставалась уйма.

Замеры, сделанные до начала эксперимента, Юнга насторожили. Мисс Мэри и десять человек, приготовленных для контакта, излучали слабые электромагнитные волны идентичной частоты. В очень узком диапазоне. У обычных людей этого не было, но это еще ничего не доказывало. Излучение могло быть следствием, а не причиной.

Мэри подвели к телу Чхун Пака. Бугай лежал перед ней, расслабленный и неподвижный. Единственный глаз беспомощно сверлил потолок.

— Я готова, — объявила Мэри, стоя над бывшим владельцем.

Горячая пища и несколько часов сна, подаренные «Кэмп Греем», вернули бодрость и силу, от которых девушка давно уже отвыкла.

Полковник кивнул. По его знаку персонал лаборатории вышел. Последним покинул зал сам Юнг.

Бронированное стекло, отделяющее процедурную от комнаты наблюдения, было односторонне прозрачным. Мисс Мэри не видела, как ученые, инженеры и приближенные офицеры Юнга столпились за ним.

Приборы были расставлены по всему периметру процедурной и нацелены металлическими раструбами на тела спящих людей. Дополнительно велись аудио- и видеозапись. Несколько датчиков закрепили на теле самой мисс Мэри. Провода от них тянулись к массивным системным блокам, сложенным на двух длинных столах в углу.

— Мэри, начинай, — послышался властный голос полковника в динамиках. — Дверь заблокирована, приборы активированы. Попробуй коснуться подопытного.

Мисс Мэри не отрываясь смотрела на Бугая.

Совсем недавно этот человек пленил ее. Сделал из нее рабыню. Он продал ее на мясо в людоедскую живодерню и собирался сам содрать с нее кожу. Именно он протащил ее на поводке от Инчхона до Сеула. Сколько раз он ее избивал до потери сознания? Сколько раз жестоко насиловал?

Теперь лицо Бугая казалось спокойным и умиротворенным. Отсутствующий глаз скрывала темная повязка.

Почти нормальное лицо почти нормального человека. Был ли Бугай маньяком и садистом? Безусловно. Однако был ли он виноват?