Фон Клюгерт, ставший при нем вроде помощника начальника штаба и командира драбантов, королевских телохранителей, или бодигардов (ничего тут не поделаешь — жуткий «кадровый голод», каждому приходится исполнять множество обязанностей) поклонился и пошел отдавать распоряжения. Все же дворянин, пусть и младший сын, лишенный наследства, но образование получил, воспитан соответствующе, и главное — в подданство перешел добровольно, решив до конца жизни остаться на его службе.
— Исполню повеление твое, государь, гонца к князю Мышецкому немедленно отправлю!
Поклонился низко и Безобразов, недавно назначенный думным дворянином, и по совместительству начальником штаба и канцелярии. Чин немалый в придворной иерархии, обычному дворянину при московском царе попасть на столь высокое место в Боярской Думе практически невозможно. А он сам пусть с разбором, но многих выдвинул, причем «резко» — такие вещи во все времена ценились.
Все эти прижившиеся в Карелии «москвичи» теперь здесь и останутся, и семьи перевезут, с чадами и домочадцами, и всей дворней. Поместий их новый царь лишит, но так он здесь всех вотчинами наделит — лесами, озерами, речками и болотами с камнями. А вот деревеньки дворянству не даст, самому люди нужны. Ничего, пустоши живо заселятся, по русским землям идет Смута, и народец толпами на север бежит, спасая свои жизни и имущество. А тут сразу под льготы попадут, и со временем все хозяйства с прибытком будут, только трудиться нужно, руки прикладывать.
Стефанович прикусил губу, осмысливая сложившуюся ситуацию. Он пока опережал шведского воеводу в быстроте действий. После разгрома отряда губернатора Кексгольма, как выяснилось из допроса пойманных в лесу немцев, началась переброска мушкетеров на противоположную сторону озера. Для этой цели предназначался «военно-морской флот», которым он обзавелся совершенно неожиданно. Новгородцы прислали две большие палубные «ладьи», совершенно непохожие на те лодки, которые он видел на рисунках. Нормальные такие кораблики, вполне европейского типа (непонятно какого), с двумя мачтами, с полудюжиной двух-трех фунтовых пищалей на каждом. А к этим доморощенным морякам он испытал симпатию, хотя те имели совершенно бандитские морды, или, что вернее — пиратские.
— Ничего, завтра все решится, мы нападем с утра, а «корветы» атакуют шведские лодки, как туман сойдет — а то на камни могут нарваться. А теперь и отдохнуть можно — до вечера масса времени, главное шведов не насторожить раньше срока…
Глава 30
— Где этот королевский любимец?! Куда пропала эта бестолочь со всеми хаккапелитами и рейтарами, которые нужны здесь?!
Ларс Андерссон пребывал вот уже три дня в ярости и в беспокойстве. Кавалерия полковника Бойе бесследно пропала в карельских лесах вместе с ротой наемников и без малого сотней повозок. От второго отряда, что нижним рукавом Вуоксы пошел тоже нет никаких известий, а ведь нынче вечером должны были по дороге к Кексгольму подойти, и соединиться с южным осадным отрядом. И это странное «молчание» стало не на шутку беспокоить командующего. Ладно, один отряд запоздал, на войне все бывает, однако «пропажа» сразу двух, по три сотни умелых воинов в каждом, не могло быть случайностью. И причина тут в русских, что воевали не как обычно, а дерзко и нагло, и не лезли в бой, а били, как все подлецы, не имеющие понятия о дворянской чести, исподтишка, предпочитая как разбойники, нападать по ночам или в предрассветной, туманной дымке. И тут же исчезали, стоило им дать отпор — трусливо бежали в леса, где и прятались.
Шведы пытались их преследовать, но каждый раз бесплодно, возвращаясь с потерями. Единственная дорога была в несколько рядов перегорожена засеками, которые прикрывали стрельцы и лучники. И стало ясно, что через столь обширные лесные заграждения, отряд Тенне Йоренссона, просто не смог пройти. И скорее отступил, чтобы отправиться южнее, и соединиться с другим «пропавшим» воинством. В том, что русские смогут уничтожить хаккепелитов и рейтар с ландскнехтами не верилось — не стрельцам и плохо вооруженным и необученным мужикам это совершить.