Корень нации. Записки русофила

В августе 1970 года иеромонах Варсонофий Хайбулин зашел ко мне в пожарную охрану и предложил вместе с ним посетить город Владимир по одному делу. Мы вылетели туда из Александрова на маршрутном вертолете. Дело – делом. Но попутно, поскольку нашлось свободное время, мы посетили с ним бывшего «прогрессивного националиста», депутата Государственной Думы Василия Витальевича Шульгина. К тому времени Шульгин после освобождения из заключения жил в самом областном центре, на улице Осипенко. Был довольно популярен в глазах нашей интеллигенции, видевшей в нем живой осколок старого режима, своего рода представителя Российской Империи (против которой, увы, он яростно боролся). Помнится, еще в конце 50-х годов к нему ездил друг А.М. Иванова поэт Головатенко («Эх, романтика, синий дым, / В Будапеште советские танки…»). Мне и о. Варсонофию Шульгин рассказывал о жутком красном терроре «снизу» в первом десятилетии XX века. По его словам, Пуришкевич однажды протянул через весь огромный зал Государственной Думы бечевку с нанизанными на ней вплотную многочисленными портретами жертв революционного кровопускания. Это обилие фотографий убитых потрясало. Шульгин поведал также о странной смерти генерала П.Н. Врангеля (1878–1928), внезапно умершего в момент подъема антибольшевистских сил. Как раз в это время к денщику Врангеля приехал из СССР его брат и вскоре после этого вождь Белого движения скончался. Мы с о. Варсонофием не стали задавать неприятные для старика вопросы о его участии в заговоре против Императора Николая Второго. Тем более, что ранее такие вопросы уже были заданы одним из друзей Хайбулина. Меня поразило отсутствие какого бы то ни было раскаяния и за бунт в рядах антимонархического «прогрессивного блока», и за лживые провокационные речи в Думе, и за требование (совместно с Гучковым) отречения Государя от престола в пользу трепачей и преступников, разваливших Армию и Империю мгновенно после 2 марта 1917 г. Больше того, Шульгин еще продолжал мечтать на склоне лет о важной роли в… объединении Германии. Эту роль ему предрекла гадалка в эмиграции, и, как человек, подверженный внецерковному мистицизму, он даже в 1970 году, в 92 года, верил в эту сказку. У человека, предавшего Царя и толкавшего Россию к пропасти, болела голова о Германии… Гадалка просто перепутала его с Горбачевым, который действительно помог объединению Германии, подложив одновременно бомбу под СССР— Россию. Автор исследования «Император Николай II и генерал-адъютант М. В.Алексеев» Виктор Кобылин, досконально изучив поведение Шульгина в дофевральский и февральский период, писал: «Но такого брезгливого чувства, какое вызывает во мне этот «монархист», никто не вызывает». И ведь сам же Василий Витальевич признался: «В минуты сомнений мне иногда начинает казаться, что из пожарных, задавшихся целью тушить революцию, мы невольно становимся ее поджигателями». Сионист Агурский был сердечно благодарен Шульгину и за его позицию в еврейском вопросе: «В 1913 г. именно Шульгин СПАС БЕЙЛИСА. Будучи издателем газеты «Киевлянин», которая сильно влияла на присяжных, Шульгин неожиданно для всех резко осудил процесс Бейлиса, чем вызвал бурю негодования в правых кругах»[36]. Я покинул 92-летнего свидетеля роковых дней России с чувством невыразимой горечи.