Корень рода

«Но разве только они не бывали? — думал Михаил. — А Манойловы, Левкины, Кириковы, Сташковы, Тришкины, Прохоровы — они тоже не навещают родину…»

Можно ли обвинять Кузьмиху, эту многострадальную вдову в том, что она отправила на производство старших сыновей и дочек? Она поступила так в искреннем желании облегчить их жизнь и в робкой надежде получать от них в будущем какие-то рубли для поддержания жизни младших.

Если бы Кузьмиха осталась в Сарь-ярь, сейчас она оказалась бы еще более одинока, чем Степан и Наталья. Но Кузьмиха уехала в Каскь-оя и тем удержала возле себя одну дочку и младшего сына. Дочь вышла замуж за каскь-ручейского парня, у нее дети, и у Егора уж четверо…

Лет пять назад Михаил ездил в Каскь-оя — хотелось посмотреть, как устроились на новом месте земляки. Большинство сарьярцев обосновалось в Каскь-оя прочно: многие имели дома, купленные у колхоза в рассрочку, у всех были приусадебные участки, скот. Словом, жили справно. Но Михаил чувствовал себя там, как в чужом огороде. Ему не нравилось все: и загаженное колхозными утками озерко, и бесконечное мелколесье вокруг полей, и пыльный большак, по которому без конца шли автомашины, и голые палисадники — хоть бы одна черемуха или береза украшала деревни!

Тогда-то и произошел тяжелый разговор у Михаила с Егором Трофимовым.

Друзья детства сидели за богато накрытым столом в уютном новеньком доме Егора, обставленном по-городскому. Егор вел беседу с достоинством крепкого хозяина. Охмелевший, он не особо заботился о форме выражения мыслей и, может, потому его слова больно задевали Михаила.

— Ты, Миша, наших людей не баламуть, — назидательно говорил Егор. — Было время — Сарь-ярь нас устраивало, — так и сказал — «нас», будто был уполномочен говорить от имени всех сарьярцев. — Но времена те прошли. Оставаться там не было смыслу: без техники да без дороги недалеко уедешь. Если бы я остался там, разве бы сейчас жил так? — и он широко размахнул руки: дескать, вот мое житье, любуйся!..

Михаил ответил:

— Неужели счастье — в сытой жизни да в этом серванте, диване, телевизоре?

— Конечно! И еще в них, — он показал на жену, которая сидела на диване и кормила грудью ребенка.

— Семья и там была бы.

— Не скажи!.. — на румяном самодовольном лице Егора скользнула усмешка. — Где бы я нашел такую невесту? — он любовно подмигнул жене. — В Сарь-ярь и девок-то путных не оставалось… Кроме твоих сестер.

— Врешь! Девок хороших было — пруд пруди. Вспомни прощальную кадриль! А не нравились — увез бы отсюда. Ты же ходоком сюда приезжал, поглядеть новые места.

— Приезжал. И мне здесь поглянулось. Одна дорога чего стоит. Ровная, как столешница.

— Да черт же возьми! — начал кипятиться Михаил. — В конце концов и там можно было сделать дорогу до Сохты! И всего-то сорок два километра…

— А ты знаешь, во что она обошлась бы? В миллион рубликов! Кто бы их дал?

— Государство! — выпалил Михаил.

— Государство? Оно тоже не дойная корова. Мы государству — фигу, а оно нам — миллион? От наших сарьярских колхозов были одни убытки, так за какие же блага государство стало бы строить дорогу? Что мы производили бы на этих кафтанных заплатках, где по камням, как по кочкам, любое поле перескакать можно?

— Но есть же камнеуборочная техника! Землю можно было очистить от камней, вырубить и выкорчевать кусты, и поля стали бы не кафтанными заплатками, а не меньше здешних.

— Зачем ворочать камни и распахивать заброшенные поля, на которых вырос лес? Разве не проще переехать на более удобные земли? И правильно сделали колхозы, что стали объединяться и переселяться туда, где им легче поправить житье.

— Но ты забываешь о главном. Сарь-ярь — родина. Твоя родина, моя…

— Была родина, пока кормила…

— Значит, тебе наплевать на все? Выходит, ты готов жить, где угодно, лишь бы полегче, посытнее? А для меня родина — Сарь-ярь, пусть безлюдная, брошенная всеми, но родина!..

— Патриёт!.. — засмеялся Егор. — Только чего ж ты не остался на этой своей родине? Здесь тебе худо, на юге — худо, на севере — холодно… Небось, не где-нибудь, а в Питере устроился! У тебя губа не дура…

Это был жестокий укор. Тогда Михаил ответил:

— Да найдись мне хоть какая-нибудь работенка в Сарь-ярь, я хоть завтра туда уеду! А ты, я вижу, никогда не поймешь и не почувствуешь, что такое тоска по родине…

— А что мне понимать? Теперь моя родина здесь. Здесь пацаны родились. Случись что — и тосковать по Каскь-оя буду. А Сарь-ярь — я его давно из сердца вырвал. Какая может быть тоска, если внутри все перегорело?..

Нет, не случайно вспомнился сейчас Михаилу этот давнишний разговор со сверстником! И ночь бессонная — тоже не случайно. Сама жизнь поставила Михаила на перепутье. Хватит слов! Словами о любви и верности родину не обогреешь. Нужно дело. Настала пора решить, где же искать на земле свое счастье. Искать?.. Нет! Хватит поисков и скитаний! Счастье надо строить, строить самому, своими руками. Но где? Здесь, в опустевшем краю, или…