Корень зла

Гостиница не впечатляла габаритами. Маленький вестибюль, погруженный в полумрак. Аляповатые картины на стенах (типичная мазня с претензией на постимпрессионизм), стойка портье в трех шагах от входа. У портье были рыбьи глаза, лоснящийся проборчик и вульгарные длинные ногти на пальцах.

– Вы понимаете по-французски? – спросил Артем.

– Я понимаю даже по-английски, – надув губы до пяти атмосфер, сообщил портье. – Здравствуйте, месье. Вы, случайно, не из пятого номера?

– Из него, – кивнул Артем, смутно вспоминая табличку над дверью, – а почему вы в этом засомневались?

– А я сменился недавно, – равнодушно поведал портье, – ночью работал Фредерик, а я заступил четыре часа назад. Номера с первого по четвертый были заняты давно, а в пятый постоялец заселился только ночью. Меня зовут Арманд, месье.

– Я запомню, – пообещал Артем. – Ты хочешь сказать, любезный, что ты не видел, как меня этой ночью доставили в гостиницу?

– Вас… доставили? – почесал затылок портье. – Что вы этим хотите сказать, месье? Вы неважно себя чувствовали, были подшофе? Фредерик сказал, что вас доставило такси в начале ночи, клиент очень обрадовался, когда узнал, что в «Сезанне» имеется свободный номерок…

– А где его можно найти, – перебил Артем, – сменщика твоего?

Портье недоуменно посмотрел на постояльца, затем уставился куда-то под стойку, словно выискивал в перечне экстренных телефонов номер скорой психиатрической помощи. Пожал плечами.

– Его нигде нельзя найти. Фредерик после смены уезжает в Мориц – у него там загородный дом и никакого телефона. Если вы не против, конечно, месье, прогуляться на такси два часа туда, а потом столько же обратно.

– Забудь, дружище, – улыбнулся Артем, – подумаешь, проблемы. Вселился так вселился. Пьянство до добра не доводит, это давно известно. А скажи-ка, любезный, в этой тельной гостинице, правда, всего пять номеров?

– Увы, месье, – кивнул портье, – в принципе, на третьем этаже еще пять, но месье Манблу – хозяин нашего «Сезанна» – затеял на последнем этаже ремонт. Проход туда перегорожен, вход только со двора, рабочие на днях вынесли всю мебель. Не волнуйтесь, месье, этот ремонт никак не скажется на вашей жизни в нашей гостинице. Вы его попросту не заметите. Да и месье Манблу уехал в Лозанну на несколько дней…

Настенные часы над головой работника показывали половину двенадцатого. На руке часов не было – видимо, работники «ведомства» Ватяну решили, что незачем пленнику быть в курсе текущего времени (а может, часы понравились). Портье проследил за его взглядом.

– Эти часы спешат, месье. Каждые сутки они убегают на минуту вперед. А Фредерик не имеет привычки подводить стрелки, так что…

– А это действительно Швейцария, дружище? – перебил Артем.

– Что вы хотите сказать? – вытаращил и без того выпученные глаза портье.

– Просто удивляюсь, – засмеялся Артем, – что в Швейцарии могут врать часы.

– Не стоит удивляться, месье, – сказали за спиной на ломаном французском, – знаменитый швейцарский сыр орфор нам тоже не понравился. Сплошная плесень, и такое ощущение, что жуешь мокрую трухлявую головешку. Часы, по крайней мере, безвредны для здоровья.

Артем обернулся. Эти двое подошли бесшумно. Статная блондинка в черном платье, с надменным, несколько вызывающим взглядом, и улыбчивый блондин в круглых очках с крупными диоптриями.

– А как насчет банков? – брякнул Артем первое, что пришло в голову.

– А что банки? – не понял блондин.

– Швейцария славится тремя вещами, – объяснил Артем, – сыром, часами и банками.

– Швейцарские банки выше всяких похвал, – сообщила блондинка, – но это для тех, у кого есть очень много денег. А у нас с Хайнцем не есть очень много денег, поэтому для нас важнее сыр.

Блондин засмеялся и щелкнул пальцами в сторону портье.

– Любезный, дай ключи от первого номера. Ты сегодня не очень проворный, нет?

– Простите, – крякнул портье и потянулся к стене.

– Меня зовут Хайнц, – приветливо сообщил блондин, – а супругу – Руби, – светловолосая дама снисходительно кивнула, – а вообще Швейцария очень гостеприимная страна. Мы сами из Штральзунда. Север Германии. Слышали о таком городе?

– Бывшая ГДР, – вспомнил Артем. – Я тоже не местный. Зовите меня Арти – это производное от сложного славянского имени. Не удивляйтесь – мои предки из России.

Он внимательно следил за лицами новых знакомых. Люди Ватяну (или какого другого подчинения) прекрасно осведомлены о личности вредного русского. Но «истинные арийцы» предпочли не выставлять свою осведомленность. Блондинка Руби удивленно приподняла выщипанные брови, Хайнц изобразил море любезности, рассыпался мелким бесом, высказав глубокую убежденность, что нет (и никогда не было) более дружественно настроенных наций, нежели немцы и русские. А две мировые войны – это так, досадное недоразумение.

Они удалились неспешной походкой, ступили на лестницу. Руби взяла супруга под локоть. Дойдя до поворота, они дружно обернулись, смерили русского внимательными взглядами. Артем приветливо помахал двумя пальчиками. Чего ему стоила эта приветливость, лучше не говорить.