Корень зла (СИ)

Сама мысль, что мракоборец в любую секунду может нырнуть в облако черного дыма, туда, откуда появляются чудовища, повергала Страда в ужас. Однако какая-то часть его сознания совершенно не удивилась, что вход в тюрьму Ламирэльи выглядит именно так. Все же создавал ее Венкролл…

Перед глазами вновь возник образ безобразного серо-розового гиганта, застрявшего в земле. Страд усилием воли отогнал видение и бросился к наставнику.

Тот словно почувствовал, что не один. Обернулся, и Страд замер, со страхом ожидая от мракоборца еще одной вспышки ярости. Глядя в горящие янтарем глаза, он словно позабыл, для чего пустился в погоню.

Дролла и Страда разделяло не меньше полутора сотен футов — достаточное расстояние для обездвиживания. Но как использовать магию, когда наставник будто бы видел ученика насквозь? Тот боялся даже пошевелиться — малейшее движение могло спровоцировать мракоборца…

— Не ходи за мной, — мертвым, дребезжащим голосом произнес Дролл. — И остальным передай, чтобы держались от этого места подальше. Иначе…

Мракоборец не договорил. Покачав головой, он развернулся и направился к облаку черного дыма. Ему нужно было сделать всего три-четыре шага…

— Стойте! — Страд избавился от оцепенения и устремился за наставником, попутно готовясь обездвижить его.

Однако едва заклинание сорвалось с выставленной вперед ладони, как Дролл развернулся и резким движением отбил его. А затем, оскалившись и зарычав, бросился обратно — на Страда.

Сейчас, когда мракоборцем двигало лишь стремление уничтожить, он словно бы стал одним из порождений Червоточины. Разумеется, внешне Дролл оставался прежним — за исключением ярости и безумия, исказивших его лицо, — однако от него буквально веяло жаждой убийства, и в этом он не уступал ни одной твари, с которой пришлось познакомиться Страду.

Сделав с десяток шагов, Дролл замер и атаковал Страда магией. Совсем как тогда, на палубе, в него полетели яркие росчерки солнечных копий. И лишь приобретенная благодаря прежнему мракоборцу ловкость позволяла Страду уходить от атак.

Перекат, бросок в сторону, вновь перекат… Каждую новую неудачу Дролл встречал яростным рыком и все больше распалялся. Впрочем, этого-то Страд и добивался: рано или поздно мракоборец все же выдохнется, возьмет передышку — и тогда можно будет ответить. Обездвижить, погрузить в сон и попросить подмоги.

«Главное — самому продержаться», — твердил себе Страд, продолжая уворачиваться от смертельных атак наставника.

Сейчас он был сосредоточен только на том, чтобы не попасть под заклинание. Исчезли страх, боль, усталость — все чувства, кроме одного: ненависти к самому себе.

«Я виноват в том, что сейчас происходит, — мысленно повторял Страд. — Если бы не моя нерешительность, еще тогда, в Баумаре, после Червоточины… Нужно было рассказать о том, как Дролл плакал над убитыми чудовищами. И ему самому, и целителям. Да, ему наверняка запретили бы плыть, положили бы в госпиталь… Зато тогда, вполне возможно, удалось бы спасти его от безумия. Но я промолчал. И погубил его».

Осознавать, что он, Страд, сам в значительной мере в ответе за превращение мракоборца в чудовище, оказалось невероятно больно. И только надежда, что все еще можно исправить, давала ему силы продолжать борьбу.

— Хватит бегать… — прохрипел Дролл, швыряя в Страда очередное — возможно, уже сотое — солнечное копье. Тот ушел влево, перепрыгнув через ствол поваленного дерева. — Этим самым ты показываешь только свою трусость и неспособность достойно принять поражение. Я учил тебя совершенно не этому. Не смей разочаровывать меня.

Страд не ответил. Ему нужно было беречь дыхание. А вот то, что заговорил мракоборец — очень хорошо. Значит, расчет Страда был верен: Дролл и впрямь теряет силы.

«Еще немного, — подбадривал себя Страд, продолжая уходить от росчерков яркого желтого света. Те с воем вонзались в землю справа и слева. — Я обязан продержаться».

Однако Дролл по-прежнему атаковал почти без перерыва. Поглощенный лишь тем, чтобы не попасть под удар, Страд сам не заметил, как вплотную приблизился к облаку черного дыма. Не заметил он и того, как пахнущая гарью масса за спиной заколебалась, как вытянула длинные тонкие отростки-щупальца… И когда Страд ощутил, что они обвились вокруг его рук, ног и туловища, было уже поздно. Он очутился в темноте, услышав напоследок собственный испуганный вскрик и яростный рев Дролла.

К счастью, тьма вскоре рассеялась, и Страд обнаружил себя в холодном коридоре, сложенном из серых пористых блоков. Справа и слева прямо из стен росли корявые, покрытые чем-то красным ветки, на которых светилось нечто, очень похожее на самые обыкновенные яблоки.

«Ламирэлья ведь очень их любила», — вспомнил Страд и удивился собственным мыслям: сейчас размышлять нужно было совершенно о другом.

Подойдя к ближайшему светящемуся яблоку, Страд вздрогнул: то, на чем держался плод, было не веткой, а изогнутой костью, сочащейся кровью.