Коренной перелом

А сейчас, месяц спустя, от всего этого великолепия осталось не более четырехсот тысяч штыков, размазанных по двум котлам: Белгородско-Харьковскому и Днепропетровскому. Причем стотысячный Днепропетровский котел был близок к ликвидации, потому что армейские и большая часть корпусных тылов, принадлежавших 17-й армии, попали под каток мехкорпуса Бережного, вышедшего в район Полтава-Кременчуг. При этом вражеская группировка в районе Белгорода и Харькова была еще вполне устойчива, но уже лишена снабжения в течение почти трех недель, и начинала испытывать проблемы с недостатком боеприпасов, медикаментов и продовольствия. Сказалось еще и то, что перед самым окружением войска 6-й армии и приданные ей итальянские части участвовали в интенсивном, но безуспешном наступлении, из-за чего растратили значительную часть своих материальных резервов.

Хотя стоит отметить, что в нашей истории та же 6-я армия немцев, зимой окруженная в районе Сталинграда, продержалась в блокаде почти семьдесят дней. Правда, в нашей истории под Сталинградом у Паулюса был воздушный мост, по которому за два месяца окруженным было доставлено около шести тысяч тонн грузов - при том, что потребность составляла около пятидесяти тысяч тонн.

В этой версии истории с воздушным мостом у люфтваффе сразу не задалось. Войск в котле оказалось больше. Транспортных же самолетов из-за повышенных потерь во время зимнее-весенней кампании у люфтваффе было меньше. А так как требовалось пролетать через район дислокации авиакорпуса ОСНАЗ, то немецким летчикам практически сразу же пришлось перейти к полетами только в темное время суток, а ночи летом короткие. В районе Сумы-Полтава была развернута испытанная во время оборонительной фазы сражения система управления операциями в воздухе, позволившая поднять результативность ночных перехватов. Свой эффект внесла и луна, с тринадцатого июля находившаяся в растущей фазе. Каждую ночь условия для немецких транспортников ухудшались, а для советских истребителей, соответственно, улучшались. И вот теперь, в момент наступившего полнолуния, через заслоны советских истребителей к Харькову не могла проскочить даже такая малозаметная машина, как связной «Шторьх».

– Товарищ Василевский, – сказал Сталин, ткнув в карту пальцем, – с Паулюсом пора кончать. Делайте что хотите, хоть равняйте Харьков с землей, но немцы в нашем тылу должны быть только мертвыми и пленными.

– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – в первую очередь ударом с запада мы намерены отделить Харьковскую группировку противника от Белгородской, и ликвидировать ее в первую очередь, как слабейшую. Вокруг Белгорода – одно кольцо оборонительных рубежей, а вокруг Харькова их три. В Белгородской группировке половину сил составляют сильно деморализованные итальянцы, а вторую половину – 40-й танковый, 8-й и 29-й армейские корпуса, понесшие большие потери (до половины личного состава) во время неудачной для немцев попытки штурма нашей обороны. В Харькове же засели шестнадцать немецких и четыре румынские дивизии, еще не принимавшие участия в активных боевых действиях, и, следовательно, почти не понесшие потерь. Лобовой штурм Харьковских рубежей будет стоить нам большой крови.

Вождь испытующе посмотрел на начальника Генштаба, потом перевел взгляд на Шапошникова, который в ответ чуть заметно пожал плечами, показывая, что он тоже не волшебник, и надо или соглашаться на кровопролитный штурм, или методично выбивать вражеские рубежи тяжелой артиллерией с железнодорожных транспортеров - тяжелыми корректируемыми бомбами со «стратегов», дождем из напалма по квадратам, или даже недавно испытанными полноценными объемно-детонирующими боеприпасами крупного и особо крупного калибра. Но тогда придется забыть об оставшихся в оккупации жителях Харькова, которые будут получать на свои головы эти локальные ОМП наравне с захватившими их город оккупантами... Нелегкий выбор.

– Значит так, товарищ Василевский, – произнес вождь после тяжкого раздумья, – после ликвидации Белгородской группировки запланируйте длительную осаду Харькова, используя для этого минимум сил. Будем надеяться, что у Паулюса все же хватит ума капитулировать, когда фронт откатится к границам СССР. Используйте для этого саперные армии – они же не все еще распущены. Окружите Харьков тремя полосами своей обороны, чтобы гитлеровцы никак не могли вырваться из этой клетки, а боеспособные дивизии перебрасывайте на внешний фронт. Они там нужнее. Теперь доложите нам с Борисом Михайловичем, что там у нас по «Альтаиру»?