Коренной перелом

Так все и произошло. Едва только «казаки», частью верхами, частью на полуторках с немецкими опознавательными знаками, пересекли Днепр по Дарницкому мосту, как тут же, прямо с седел, бросились на часовых и перерезали им глотки своими кинжалами. А с востока, поднимая пыль копытами коней, колесами грузовиков, и гусеницами легких танков, к захваченному мосту уже подходила вся конно-механизированная армия Буденного. Немецкий гарнизон был захвачен врасплох. Оставив у мостов усиленные заслоны, «казаки» разбились на боевые группы, и захватили такие важные объекты, как городскую комендатуру, управление ГФП, штаб гарнизона, городскую телефонную станцию… Многие высшие немецкие чины узнали о том что «русские в городе», лишь увидев на улицах Киева кавалеристов в советской форме, и непохожую на немецкую технику легкие танки Т-70(37) и БМП-42.

Но пока Лист этого не знал, и думал, что, еще одна неделя, и создавать линию фронта по Днепру будет уже поздно. Двигающиеся в оперативной пустоте подвижные соединения русских во множестве мест произведут форсирование этой самой значительной в этих краях водной преграды, и тогда попытки стабилизировать фронт по Днепру станут бессмысленными, потому что, подтянув резервы и опираясь на эти плацдармы, большевистское командование сможет начать новое наступление. А сил для того, чтобы его остановить уже не будет. И вообще, если подходить к нынешнему положению абсолютно честно, то требуется признать, что потеря девятисот тысяч немецких солдат и офицеров и почти восьмисот тысяч венгров, итальянцев и румын окажутся для Восточного фронта невосполнимой.

Стремясь восполнить ущерб, верховное командование вермахта гнало и гнало на восток эшелоны с находящимся на положении заключенных пушечным мясом из состава французского, бельгийского, голландского, датского добровольческих легионов. Но всего этого было недостаточно, да и качество этих так называемых солдат находилось далеко не на высоте. Прибывший в Кременчуг эшелон с французскими «добровольцами» напомнил фельдмаршалу Листу картины двухлетне давности, когда он, командуя 12-й армией, принимал участие во вторжении во Францию, и наблюдал уныло бредущие в тыл колонны французских пленных, охраняемые парой немецких солдат. Головорезы генерала Бережного сотрут в порошок весь этот сброд, и пройдут по их трупам дальше к своей цели. Так произошло неделю назад на северном фасе группы армий «Юг», когда такие же французы не смогли сдерживать большевистский натиск даже пару часов.

Немецкие солдаты на их месте дрались бы насмерть, и даже погибая, наносили бы врагу урон. А эти, или побегут, или, подняв руки вверх, сдадутся в плен. Не зря в каждом французском полку есть заградительная пулеметная рота, укомплектованная тоже лягушатниками, но из Эльзаса и Лотарингии. Одетые в немецкую форму они должны открывать огонь по французам, если те побегут или начнут сдаваться в плен. За это им после победы обещаны такие же права, как и истинным арийцам: поместья на востоке, славянские рабы и прочая подгнившая морковка, которая до сих пор болтается перед мордой немецкого осла.

Геббельсу уже впору кричать о спасении европейской цивилизации от нашествия кровожадных восточных варваров, а также о единстве всех цивилизованных людей перед оскалом мирового коммунизма, готового вот-вот начать все отнимать и делить. Но, думается, это у главного лгуна планеты это еще впереди, тем более, что фельдмаршал Вильгельм Лист не заморачивался такими пропагандистскими тонкостями, а был озабочен вещами куда более приземленными – например, числом имевшихся в его распоряжении солдат, артиллерийских орудий и (хорошо бы!) танков.

15 июля 1942 года. Оккупированная Бельгия.

Майор Второго Блумфонтейнского Полка Южно-Африканского Союза Пит Гроббелаар.

Вчера, когда мы шли по Остенде, до нас не единожды долетали весьма недружественные реплики, сказанные по-фламандски. Конечно, вряд ли те, кто их отпускал, знал, что их язык близок к нашему африкаансу, и что мы понимаем все, сказанное в наш адрес. В конце концов я не выдержал, повернулся к глазевшим на нас прохожим и сказал им на африкаанс:

– Благодарю вас, дамы и господа, за все ваши советы!

Разговоры тот час же прекратились, а кое-кто из наиболее смелых бочком-бочком стал отползать в узкие переулки между домами. Испугались, значит... Ведь мы могли, конечно, потребовать вмешательства полиции. Но откуда им знать, что мы не кляузники, а «Стормйаарс», и нам такое не к лицу. Тем более, многое из того, что они про нас говорили, увы, было чистой правдой.

Несколько дней назад, ко мне пришел тот самый человек, с которым я когда-то встречался в Ливерпуле.

– Майор Гроббелаар, здравствуйте, –произнес он, вежливо приподняв шляпу.

– Здравствуйте, минеер... – немного замявшись, ответил я, – Очень рад вас видеть, вот только, простите, я не знаю вашего имени...