Коричневое

Джа Растафара! Каким образом я ухитрился не заметить в аромате коричневого этот странный, едва уловимый креозотный запах? Для чего я не уловил в букете коричневого чуть заметных вишнево-ванильных оттенков? Как я посмел не обратить внимания, что цвет напитка слегка смещен в сторону багровых тонов?..

Западло, вот как это называется. Величайшее западло. Четыре величайших западла в мировой истории: троянский конь, Пизанская башня, генерал Груши и дрянь, Которую старый добрый Булмук продал мне сегодня вечером.

— Нам продали сердитое коричневое! — выкрикнул я срывающимся голосом. — Коку для него выращивают в Хиросиме и Чернобыле! Колу для него опыляют бразильские пчелы-убийцы! Воду для него берут в малярийных болотах Амазонки и зараженных вирусом Эбола озерах Центральной Африки! В емкости с вызревающим сердитым коричневым мочатся бешеные собаки и плюют приговоренные к пожизненному заключению ВИЧ-инфицированные преступники!

— Зачем же столько сложностей, если оно идет в ту же цену? — резонно возразила Саша.

— Для бешеной собаки семь верст не крюк! — проговорил я по-русски, чуть не плача. — Спецслужбы специально запускают в оборот сердитое коричневое, чтобы свести количество свободных джанков к минимуму!

— То есть?.. — холодея, пролепетала Лэсси.

— То есть, ребята, мы влипли по самые помидоры! Но как же так? Проверенный источник, супернадежный дилер... И ты, Брут, сукин ты сын!..

Невольно на ум пришла философская сентенция из старого рашенского мультика: «И живые позавидуют мертвым!» Гребаные американцы в таких случаях, если мне не изменяет память, говорят: «Упс!», иногда прибавляя затем: «Ай дид ит эгейн!»

Западло, однозначно. Это типа как лазишь бесстрашно по порносайтам, всецело полагаясь на антивирус Касперского, и вдруг получаешь в диалоговом окне этакую смачную плюху, современное «мене-текел-фарес»: «Опасная ситуация! Сбой при лечении! Поздравляем от всей души, господин полный лох, ваш компьютер заражен неизлечимым вирусом QWE6032.dll. Можете купить себе банановое мороженое с вишенкой наверху и засунуть его себе поглубже в задницу». Или как-то так. Впрочем, был бы Касперский господь бог, жили бы мы все в шоколаде и кушали бы сплошную манну, макая ее в осетровую икру — в Раше, по крайней мере. Или ходили бы с ног до головы в черном, молились бы Рогатому Божеству и резали в его честь первенцев — это уже смотря какие стремления у вышеозначенного Касперского превалируют. Но покуда Касперский не господь бог, свою голову на плечах надо иметь.

А у меня, судя по всему, на плечах специальный такой мяч для игры в американский футбол.

— Дяденька Бог, если ты есть, спаси мою душу, если она есть! — горячо взмолился я по-русски, сложив ладошки под подбородком.

Сашнёв, увидев это, моментально просекла, что шутки кончились. Несмотря на то, что я был целиком поглощен молитвой, мне не понравилось, как Саша на меня смотрит. У нее был трудный взгляд. Когда Саша смотрит на меня таким взглядом, она напоминает мне борчиху сумо. Если она при этом еще и голая, мне хочется немедленно перезагрузиться.

— И мы что, все лопнем, как вот это вот чмо? — в ужасе поинтересовалась мисс Хоган.

Я медленно перевел на нее безумный взгляд.

— Нет, — выдавил я. — Сердитое коричневое на каждого действует по-своему. Мы будем отбрасывать копыта в строгом соответствии с пропорцией выпитого и собственными подсознательными страхами. Правда, рассказывают, кое-кому удавалось остаться в живых, невзирая на девяностопятипроцентную смертность...

О сердитом коричневом давно и упорно ходили чрезвычайно свирепые слухи. Кроме того, мне лично приходилось видеть, что остается от людей, неосторожно попробовавших сердитого коричневого. Так что у меня было достаточно поводов для беспокойства. Проще говоря, я был на грани истерики.

— Альт два шифта! — грязно выругался Янкель и от всей души врезал мне кулаком в физиономию.

Когда я упал, он несколько раз пнул меня тяжелым берцем в область таза, после чего назвал чем-то вроде желтой рыбы. И еще червяком. Земляным червяком. Он хотел дополнительно заехать мне ногой в ребра, но я технично уклонился. Янкель попал в фонарный столб и взвыл от боли.

— Так, стоп! — рявкнула Сашнёв, хватая Янкеля сзади за глотку. — Мидянина мочить рано! Пусть сначала расскажет, как бороться с сердитым коричневым!

— С сердитым коричневым бороться бесполезно, — простонал я, пряча лицо в ладонях. — Лучше замочите меня сразу. Будет не так больно, когда оно вставит в полный рост...

— Тем более рано мочить Мидянина, — заявила Саша, прижимая к фонарю дергающегося Янкеля, который все еще порывался добраться до меня, невзирая на усиливающуюся асфиксию. — Пусть мучается вместе со всеми!

— Бюскермолен и Роелофсен! — хрипел полузадушенный Янкель, пытаясь высвободиться из ее железной хватки. — Розенкранц и Гильденстерн! Контрол альт делит!..