Коричневое

Я послушно протянул руку, но, к счастью, дотянуться до него не успел. Что-то рвануло Янкеля снизу, словно Люка Скайуокера в мусоросборнике Звезды Смерти, и он мгновенно, не успев даже выматериться как следует, провалился вниз, с головой погрузившись в полужидкую трясину. На поверхности заплясали вырывающиеся из глубины пузыри воздуха.

Трясущимися руками я ухватил попавшийся под руку прут и с превеликой осторожностью потыкал им в компостную кучу. Никакого Янкеля внутри ее не было и в помине. Глубина залитой водой гнилой кучи вообще не превышала двадцати сантиметров, а потом палка упиралась во что-то твердое наподобие бетонной плиты.

Без Янкеля ориентироваться в пространстве стало тяжело, однако направление уже было задано и вдали слышались пронзительные вопли чаек. Следующие несколько кварталов мы преодолели в гробовом молчании и снова остановились отдышаться.

— Ты чего это на меня уставился? — вдруг яростно накинулась на меня Лэсси. Парализующий ужас за собственную шкуру и потеря Янкеля натянули ее нервы до предела, и она была готова сорваться на ком угодно.

— Любуюсь выражением твоего лица, — угрюмо пояснил я.

Дыра во лбу мисс Хоган стремительно и недвусмысленно увеличивалась прямо на глазах. Теперь в нее уже можно было просунуть средних размеров кулак — допустим, кулак малолетки Семецкого. Было совершенно ясно, что скоро мы потеряем и Лэсси. Наши дела по-прежнему оставались хреновее некуда.

Узкие и грязные петляющие переулки наконец вывели нас на берег Темзы. Изогнутая линия фабричных зданий с выбитыми стеклами вдруг оборвалась, и впереди, отделенная от набережной изящным каменным барьерчиком, открылась довольно широкая водная артерия. На ее поверхности лениво покачивались обширные нефтяные пятна, трупы птиц, пластиковые банки и полусгнившие доски. А вдали — я не поверил своему везению — виднелся искомый знаменитый мост с башенками, и в воздухе над ним определенно что-то шевелилось. Что-то, напоминающее сгусток грязного тумана или бесформенного бога Цаттогву. Демон коричневого! Теперь оставалось только добраться до него без дополнительных приключений.

Нервно оглядываясь, в любую секунду ожидая какого-нибудь подвоха, мы рванули по набережной в сторону моста. Мимо проползла патрульная машина с двумя фликами внутри, они одарили нас внимательными взглядами, но решили не связываться и стремительно укатили по набережной в обратном направлении.

— Убери ее от меня! — тонко взвизгнул Семецкий. — Господи, это дурацкое сегодня кончится когда-нибудь или нет?

Я сумрачно покосился вправо. От Лэсси остался один только силуэт, точно повторяющий очертания ее фигуры. Пространство внутри девчонки зияло огромной дырой, сквозь которую можно было разглядеть здания на противоположной стороне реки. Тем не менее эта кинематическая схема умудрялась бодро трусить по тротуару рядом с поляком.

Интересное это ощущение — когда на твоих глазах происходит нечто столь невероятное и невозможное, что мозг пасует, пытаясь логически интерпретировать происходящее. Если мозг сдается окончательно, человек сходит с ума. Но вот это ощущение, как твое сознание балансирует на бритвенном лезвии между сумасшествием и здравым смыслом, — острейший экстрим! Куда там дикому сноуборду в Альпах.

Сегодня этого экстрима у нас уже было в избытке. Я от него начал даже понемногу уставать. А потому что не пей сердитого коричневого! не пей! не пей!..

Саша прихрамывала все сильнее и сильнее. Наконец она совсем отстала, и я оглянулся, чтобы выяснить, в чем дело.

— Мать его, Мидянин! — изумленно крикнула она мне. — Я прорастаю!

Действительно, ее массивные «гриндерсы», оснащенные тяжелыми подошвами с металлическими вставками и вделанными по краям кусочками бритвенных лезвий, которыми так удобно отбиваться от полицейских собак и детей младше шести лет, пустили корни. Взломав асфальт, гибкие серо-зеленые побеги, растущие из ботинок Саши, неудержимо тянулись под тротуар, не давая ей сдвинуться с места.

Все, понял я. Кина не будет. Банда «Факин Джанки» кончилась в судорогах и горячечном бреду.

Мой дикий блуждающий взгляд внезапно упал на серую металлическую кабинку в соседнем заброшенном сквере, напоминавшую уличный биотуалет или глухую телефонную будку. Распреканальство, как же все просто!

— Народ, только ничего тут не делайте без меня, — взмолился я. — Не лопайтесь, никуда не суйте пальцы, не пытайтесь прикурить сигарету, не умирайте и не исчезайте. Если придут ножницы — бейтесь до последнего! Я мигом!

Ну почему я сразу не подумал, что выходить из этой реальности нужно там же, где и заходил? В итоге я вот уже без малого десять лет рыщу по этой дурацкой Вселенной в поисках выхода (при этом физически не состарившись ни на месяц, следует заметить), а выход все это время постоянно маячит у меня перед глазами!