Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945

В начале марта 1945 года в Берлине состоялась нелегальная конференция БНП. Показательно, что, кроме партийного актива, в основном, из числа военнослужащих, на ней присутствовали руководители «Двупогони». Цель мероприятия: наметить пути дальнейшей антибольшевистской борьбы в новых условиях. Руководство БНП в лице Всеволода Радько планировало перебросить в Белоруссию как можно больше разведывательно-диверсионных отрядов, которые должны были усилить местное антисоветское партизанское движение. Против этого активно выступил лидер «Двупогони» Сергей Хмара. В частности, он сказал, что, согласно оценкам его организации, война между СССР и западными союзниками, на которую так надеялся Радько, быстро не начнется. Ссылаясь на опыт антипольской подпольной борьбы между двумя мировыми войнами, Хмара заверил всех присутствующих, что планируемое партизанское движение не просуществует и пяти лет. Более того, без связи с политическим центром оно превратиться в обыкновенный бандитизм. Поэтому Хмара предложил не тратить попусту драгоценные кадры и, не теряя времени, перекинуть их на Запад^{195}.

Конференция, однако, постановила инициировать антисоветское партизанское движение в Белоруссии, но, как компромисс, оіранйчйть его деятельность пятью годами. Если же до этого срока не начнется советско-американский конфликт, партизанское движение предполагалось свернуть. Еще одной уступкой представителю «Двупогони» было решение принять тактику, которую использовала «белорусская народная партизанка» в 1941–1943 годах. А именно: «объединение рассредоточенных и разбросанных вооруженных групп в рамках партизанских национальных сил, а не вооруженные, ненужные выступления, которые бы уничтожили эти силы преждевременно». Для политического руководства будущим партизанским движением была создана Белорусская военная организация. Однако ее дальнейшая судьба до сих пор остается неизвестной, как и судьба решений этой конференции. В условиях надвигающегося краха нацистской Германии их выполнение становилось попросту неактуальным^{196}.

* * *

Из всего сказанного видно, что белорусские националисты, претендуя на роль выразителей интересов всего белорусского народа, так и не смогли создать ни алиятельной политической организации, ни значительных по масштабу партизанских сил (даже по сравнению с такой родственной организацией, как ОУН). Да и те, которые якобы подчинялись им, вряд ли следует считать именно белорусскими в националистическом понимании этого слова.

Анализируя историю Сопротивления на территории Белоруссии вообще и партизанского движения — в частности, следует признать, что наиболее масштабным и эффективным оно было у сторонников советской власти. Причин этому много, поэтому назовем только основные из них:

• поддержка со стороны государства и его военной машины;

• выступление под лозунгами, в принципе, близкими и понятными всем слоям населения (как с политической, социальной, идеологической, так и с национальной точки зрения);

• поддержка местного населения.

Почти всего этого были лишены другие течения движения Сопротивления, что и делало их ограниченными либо политически, либо национально, либо территориально. А проигрыш в тех условиях хотя бы по одному из этих показателей неминуемо приводил к общему поражению.

Еще одной немаловажной причиной, вследствие которой советское партизанское движение получило такой массовый размах, была немецкая оккупационная политика. Именно благодаря всем ее «прелестям» белорусское население поняло, что немцы — никакие не «освободители», а обыкновенные захватчики и оккупанты. И изменить это целиком сложившееся к началу 1943 года мнение уже не могли никакие «благородные» поступки отдельных немецких чиновников.

Вообще при рассмотрении истории партизанского движения, позиция населения представляется наиболее неоднозначным фактором. Теперь не секрет, что не везде это население относилось к советским партизанам лояльно или даже нейтрально. Были и случаи откровенной вражды. Например, такая ситуация сложилась на вновь присоединенных территориях (Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия) или на территориях, где нерусское население было либо преобладающим, либо равным по численности русскому (Крым и Кавказ). Именно здесь коллаборационизм принял свои наиболее крайние формы, а советское партизанское движение насчитывало по несколько тысяч человек (и местных среди них было ничтожно мало). Хотя нельзя сбрасывать со счетов и такого факта, что в ряде случаев советские партизаны вели себя не лучше немцев, если полагали, что население поддерживает оккупантов или коллаборационистов. Естественно, что население отвечало им тем же.