Коридор

— Хельмут, — прервал молчание Карл — я не хотел, чтобы между нами были какие-то незаконченные дела. Вчера Ганз рассказал мне о нашей ссоре. Я не знаю, вернее, не помню, сути нашего тогдашнего разговора. Но, мне кажется, я был немного не прав. Извини, если я чего лишнего ляпнул.

— Чего лишнего? — вдруг с появившимся раздражением повторил Хельмут.

Отойдя к окну, он сделал небольшую паузу.

— Ты мою невесту при всех назвал полукровной шлюхой, — раздражение Хельмута неудержимо стало перетекать в ярость, — и ты называешь это «немного не прав»!

— Но, может быть, я не так выразился, извини. Я действительно не хотел сказать тебе ничего обидного.

— Нет, почему же? Ты сказал именно то, что думал, — Хельмут стал переходить почти на крик. — Я разве не прав, а? Ты ведь у нас один богом избранный, а все остальные так, половые тряпки, об которые надо ноги вытирать. Чертов лицемер. Ты ведь сам сейчас встречаешься с этой француженкой. Для тебя, что, Рейх делает особое исключение? — смерив Карла очередным гневным взглядом, он продолжил. — Твое пренебрежение ко всем окружающим прет из тебя сейчас с двойной силой, когда ты пытаешься корчить раскаявшегося грешника и хорошего друга. Ты ведь всех нас презираешь? Я ведь прав, скажи мне?

— Да, ты прав, — в его манере перешел на крик Карл, — ты во всем прав, раз об этом так уверенно говоришь. Я такой, — от его неожиданного напора Хельмут слегка опешил. — Но самое печальное, что я не помню того, в чем ты меня обвиняешь. Ни черта не помню. Так что мое пренебрежение, которое ты здесь так тонко прочувствовал, можешь засунуть себе в…

Видимо, не ожидая такой реакции, Хельмут стоял у окна, не зная, что делать дальше.

— Ты, что, действительно ничего не помнишь?

— Представь себе, нет. Вы там, что, между собой все сговорились задавать мне этот идиотский вопрос?

Напряжение последних минут стало незаметно спадать.

— Нет, просто как-то странно все это от тебя слышать. Я много раз видел, как люди умирают физически, но ни разу не видел, как морально.

— Спасибо, подбодрил.

В палате опять воцарилось молчание. После этого инцидента, который, вероятно, был уже исчерпан, им вдруг стало не о чем говорить. — «Да, кто бы мог подумать, что пару минут скандала прервет полугодовую склоку. Все-таки иногда поорать друг на друга, оказывается, очень полезно»

— Тебе уже, наверное, сообщили веселые новости нашего полка? — не зная с чего начать, завел разговор Хельмут.

— За исключением твоих похождений на гауптвахте, никаких.

— Деревня ты глухая, и новости у тебя оттуда, — ничуть не обидевшись, продолжил тот свой рассказ. — Когда тебя впервые навестили оберст и Отто, они на самом деле ездили совершенно не к тебе, а на доклад к начштаба нашей эскадры. И только на обратном пути посетили твою персону. Но не это главное. — Хельмут начал методично мерить комнату шагом. — Так вот, ты ничего не заметил необычного в поведении Кюстера?

— Вроде нет, если не считать, что я его видел впервые в жизни.

Хельмут странно покосился, но потом, поняв, о чем это он, продолжил рассказ.

— Приехал он, значит, в штаб, а там уже собрались все наши доблестные «помощнички» — командиры трех секторов зенитных батарей и этот тощий «муравей» в очках с локатора. Ну, начали, как всегда, с него. Намылив как следует шею всему их пункту раннего оповещения, начштаба принялся, как и положено, за нас. Кюстер встал и доложил, что штафелем майора Бренеке был сбит один Б17,— Хельмут изменил мимику лица, превратив ее из пародии на докладчика в свое собственное — Представляешь, сбил весь штафель, а записали его только Шефу и Отто.

Последнюю реплику Хельмут произнес с особым сарказмом.

— Ну, так вот, он продолжает. — «Потерь нет, два пилота ранены. Один легко, а второй в средней степени тяжести. Машины повреждены, но подлежат восстановлению». — Его слегка «подрали» и отпустили с миром. Самолеты как-никак до города дошли, а начальство, сам знаешь, не особо любит рвущиеся рядом бомбы.

Хельмут перестал ходить по комнате и, усевшись на подоконник, продолжил свой рассказ с каким-то нахлынувшим на него подозрительным спокойствием.

— И вот уже возле самой двери Кюстер услышал такое, от чего этим артиллерюгам сразу места мало стало. А услышал он примерно следующее. — Хельмут перевел дыхание, чтобы сделать правильную интонацию, похожую на докладчика. — «29 мая. 17:35 в сектор „JQ“ вошли три группы американских бомбардировщиков Б—17 общей численностью 12 единиц. После две группы ушли в сектор „HQ“, и весь огонь был сосредоточен на оставшихся самолетах. В результате заградительного огня был сбит один бомбардировщик на обратном пути. А также один из двух „Харикейнов“[11] сопровождения». — Второму, как утверждал докладчик, удалось скрыться.

Судя по выражению лица, он еле сдерживался, чтоб не расхохотаться.