Коридор без света

– Ладно. Мне сказали, что ты можешь помочь нам?

– Могу.

– И что за информацией, представляющей для нас интерес, ты обладаешь?

– Я лично знаком с Хатини, так уж вышло, пришлось завести дружеские отношения. Это было до того, как он занялся экспериментами с синтетическими наркотиками. На момент знакомства он был торговцем опиумом-сырцом, затем героином. Я знаю Рахнуд, знаю, как подойти к нему. Мне известно, где находится лаборатория, где производится эфербон. В отличие от Хатини, мне известно, почему перевернулась лодка во время бури на Пяндже.

– Может быть, тебе известно, и кто создал эфербон?

– Конечно, известно. В лаборатории работают два поляка. Они ученые. Хатини привлек их к работе, наняв в Кракове за очень большие деньги. Это Карл Глиняк и Мацей Росицкий.

– Да ты прямо ходячий кладезь знаний! Одно непонятно, почему мы в Москве ничего не знали о тебе? Я лично говорил с Каманиным, и у него не было информации конкретно по эфербону.

– Все верно. Ее и не могло быть до вчерашнего дня.

– Почему?

– Потому что я сильно болел, последний месяц находился в госпитале в Кабуле, и генерал не связывался со мной. Вчера я выписался и сам вышел на него. Результат – я здесь.

– Чудеса, да и только.

– Это не чудеса, это случай.

– Хорошо, Бехзад. Вот карта. – Майор достал из планшета обычную карту без условной сетки. – Сориентируйся.

Муатани безошибочно указал место нахождения группы и заметил:

– Очень удачное место.

– Ты знаешь, как удобнее и безопаснее перейти через перевал и скрытно подойти к Рахнуду?

– Знаю! Здесь недалеко, примерно в километре на запад, есть расщелина, по ней несложно подняться на вершину хребта. Спуститься еще проще, хотя спускаться, как известно, гораздо тяжелее, чем подниматься. Но не в нашем случае. Через перевал мы можем перейти не более чем за час.

– Дальше?

– А дальше идти следует вот по этому маршруту. – Афганец провел по карте практически прямую линию: – По двум балкам, горному участку плато между ними, с выходом на холмы, которые окружают с юга Рахнуд.

– На холмах не выставлено охранение?

– Хатини самоуверен. Он считает себя в полной безопасности в данном районе. С холмов до селения около трехсот метров. С них очень удобно вести наблюдение за базой Хатини. Оттуда удобно и атаковать базу. Единственное препятствие – арык у виноградника, но для русского спецназа это ничто.

– Да, интересно!

– Смотрю, майор, ты чем-то недоволен?

– Слишком уж все просто получается. Мы летим в названный район, готовим мероприятия по разведке, изучению и оценке обстановки, а по прилете к нам приезжает «добрый дядя» и выкладывает практически все по интересующему объекту.

– Ты предпочитаешь, чтобы ситуация складывалась более сложно?

– Я предпочитаю, чтобы операция не превращалась в «Зарницу». Как правило, подобные игрища приводят к невосполнимым потерям. Из личного опыта знаю.

– Но не в данном случае. Если бы я не попал в госпиталь, то вы получили бы полный рассказ по банде Хатини еще в Москве, но так получилось, что я не мог контактировать со службой. Смотрю, ты подготовил подгруппу для отправки к Дурму?

– По-моему, это тебя не касается. Я еще не решил, стоит тебя, такого осведомленного, привлекать к работе или оставить под охраной армейского спецназа.

– Разве ты не получил соответствующей команды от генерала Володарского?

– Так. Допустим, я решил отправить подгруппу к Дурму. И что?

– Это верное решение, могу узнать, по какому маршруту подгруппа должна выйти к приграничному поселку?

– По ущелью.

– Это понятно. Где ты запланировал организацию позиции наблюдения? – Афганец улыбнулся и продолжил: – Не сердись, майор, я же хочу помочь! И не стараюсь как-то вмешиваться в твои действия. Но я лучше тебя знаю этот район, даже не так: ты этот район не знаешь, я знаю.

Скоробогатов провел условную линию по карте.

Афганец кивнул, но сказал:

– Иное решение на твоем месте принять было невозможно. Однако бойцам лучше расположиться вот здесь, – указал он на склон горы с тыла, или востока селения. – А подойти туда можно, если уйти от подножия вправо, вот здесь. – Он вновь указал на карту.

– Но там склон, – заметил Скоробогатов.

– Это на карте склон. В реальности там горный проход, выходящий к подножию указанной горы с юга. Дальше тропа на вершине. Звериная тропа. По ней следует пройти до террасы, затем по горному выступу до обозначенного места. Спецы увидят еще одну, большую по размеру, террасу, прикрытую грядой. Идеальное место для ведения визуальной разведки. Впрочем, в Дурме особо смотреть нечего. Там находится группа Саида Ремизи, человек десять, несколько семей курьеров, и единственное, что вызывает интерес, старый, еще со времен войны восьмидесятых годов, потайной схрон со взрывчаткой. Наркоторговцы им не пользуются. Еще есть склад с наркотой. Не знаю, насколько он заполнен сейчас. Оттуда наркоту спускают к Пянджу и переправляют на таджикский берег.

– А как насчет быстрого спуска с террасы в кишлак?