В этом городе царило разрушение. В инопланетных зданиях зияли огромные выжженные провалы, многие из блестящих тросов висели оборванными и ни к чему не пригодными, а в воздухе стоял шелестящий шёпот скорби.
Перед Эверсом возникло лицо, белое, безволосое и странное, с двумя огромными тёмными блестящими глазами, которые смотрели на него обвиняющим взглядом. Из маленького рта полилась речь, и Эверс, услышав обвинения, закричал, опровергая их:
— Нет, нет!
Он проснулся от собственного крика, обливаясь потом на койке в маленькой каюте «
Она сказала:
— Я пришла… Ты кричал…
— Не сомневаюсь, — буркнул он.
Он отстегнул ремни и, всё ещё дрожа, сел на край койки. Затем посмотрел вперёд, в сторону рубки управления. Он увидел Линдемана, спящего в одном из кресел, свесив набок свою обезьянью голову, и Строу, сидящего в кресле пилота. Они всё ещё шли на овердрайве.
Рыжеволосая валлоанка озадаченно смотрела на него сверху вниз, бессознательно потирая левую лодыжку босой правой ногой. Это был до смешного детский жест для той, кто в этом наряде, очевидно, совершенно не выглядел ребёнком.
— Кто такие к'харны? — спросила она.
Эверс посмотрел на неё.
— Должно быть, я действительно кричал… Они далеко, — задумчиво сказал он. — Они живут на внешних мирах галактики Андромеда.
Шарр уставилась на него с оттенком благоговения в глазах.
— Значит, там есть
Эверс поднял на неё глаза.
— Я не уверен, что ты назвала бы их людьми. Они не люди, вряд ли даже гуманоиды — и всё же они то, во что могло бы превратиться человеческое семя в другой вселенной. Четвероногие, странные, но — да, они люди. Мирные, умные люди, которые никак не заслуживали того, что принёс им Шайлер.
Она удивлённо покачала рыжеволосой головой.
— Я всё ещё не могу поверить — как Шайлер и его люди могли попасть в ту другую галактику раньше вас, и никто ничего не заподозрил? Как давно он туда отправился?
Эверс задумался.
— Насколько нам удалось понять, оперативные группы Шайлера два года тайно посещали галактику Андромеда. У него на жалованье много научных умов. Кто-то из них, должно быть, придумал, как разогнать овердрайв, точно так же, как это сделал Линдеман — теоретически это всегда было возможно. С его деньгами и оборудованием Шайлеру было бы довольно легко оснастить корабли новым приводом и отправить их в Андромеду в обстановке полной секретности. Чтобы сохранить эту секретность, они собирались убить нас, когда мы вернёмся.
— Но почему? Что они такого там
— Они грабят, вот что они там делают, — мрачно сказал Эверс. — К'харны, обитатели пограничных миров Андромеды, довольно продвинутый в научном отношении народ. Их города богаты металлами, которые здесь редки или неизвестны, научными устройствами, разработанными по немыслимым для нас принципам, целыми сокровищницами инопланетных знаний. Но, как я уже сказал, к'харны — мирный, склонный к сотрудничеству народ. О войне и оружии они и не знают. Кораблям Шайлера, оснащённым тяжёлым вооружением, было легко систематически грабить города к'харнов.
Глаза Шарр вспыхнули.
— Земляне все одинаковые. Почему бы им не остаться в своём собственном мире!
— Я землянин, — напомнил ей Эверс. — Как и мои друзья. Мы не помогаем Шайлеру, мы пытаемся остановить то, что он делает.
Он мрачно добавил:
— Но я тебя не виню. К'харны думали то же самое, когда мы впервые высадились на одном из их миров. Оперативная группа Шайлера побывала там месяцами ранее. Они думали, что мы такие же. Они пытались убить нас — ранили Строу — прежде чем мы смогли им объяснить, что ничего об этом не знаем.
Мы остались там. К'харны научили нас своему языку. Им отчаянно хотелось выяснить, откуда мы взялись и откуда взялись корабли Шайлера, им не терпелось узнать, появятся ли ещё небесные мародёры.
Эверс рассмеялся резким смехом.
— И когда, в свою очередь,
И мы обнаружили, что другие уже давно оказались там и во всю мародёрствовали. Мы побывали на других мирах к'харнов, увидели, что натворили люди Шайлера. Один из разбитых, брошенных кораблей, подсказал нам, что это
— А я заманила тебя в ловушку и предала! — воскликнула Шарр. — Прости. Я не знала. Я бы помогла тебе остановить зло, которое они творят, если бы могла.
Эверс поднялся на ноги.
— Единственный способ остановить это — предать это всеобщей огласке. Вот почему мы отправляемся на Аркар.