Коринна, или Италия

— Сивилла уже больше не пророчествует; ее гений, ее талант потеряли силу, но ангельское лицо Мадонны Корреджо не утратило своего очарования; и несчастный, причинивший столько зла одной, никогда не изменит другой.

С этими словами он вышел, стараясь скрыть свое волнение.

Книга двадцатая Заключение

Глава первая

После краткого разговора в болонской картинной галерее Освальд понял, что Люсиль знает о его отношениях с Коринной больше, чем он полагал, и ему пришло в голову, что ее молчание и холодность, быть может, вызваны тайными страданиями. Но на сей раз он сам испугался объяснения, которого все время так страшилась Люсиль. Стоило сказать слово, и она бы открыла свою душу лорду Нельвилю, если бы он того пожелал; но теперь, когда он собирался увидеться с Коринной, ему было слишком тяжело говорить о ней; он боялся связать себя каким-нибудь обещанием и не хотел обсуждать столь волновавший его вопрос с женщиной, с которой всегда чувствовал себя неловко и чей характер еще недостаточно изучил.

Они переехали через Апеннины и очутились в той области Италии, где господствует дивный климат. Морской ветер, такой удушливый летом, теперь разливал мягкое тепло; трава зеленела, еще не миновала осень, а в воздухе, казалось, уже веяло весной. На рынках продавали апельсины, гранаты и множество других фруктов. Уже слышался тосканский говор, и воспоминания о прекрасной Италии нахлынули на Освальда; но к ним не примешивалось ни малейшей надежды: воскресало лишь прошлое. Сладостный воздух Италии благотворно подействовал на Люсиль: она стала бы гораздо доверчивей и оживленнее, если бы лорд Нельвиль ее поощрял; но обоих сковывала одинаковая робость; чувствуя взаимное недовольство, они не решались высказать друг другу занимавшие их мысли. Коринна на их месте вскоре узнала бы тайну Освальда, а также тайну Люсиль; но они оба были одинаково сдержанны, и, так как они походили в этом один на другого, отношения их по-прежнему оставались натянутыми.

Глава вторая

Приехав во Флоренцию, лорд Нельвиль написал письмо князю Кастель-Форте, и тот не замедлил к нему явиться. Освальд так был взволнован, увидев князя, что долго не мог вымолвить ни слова; наконец он спросил, как живет Коринна.

— Я могу сообщить вам о ней только горестные вести, — ответил князь Кастель-Форте. — Здоровье ее очень слабо и ухудшается с каждым днем. Она никого не видит, кроме меня, и самые обыкновенные занятия ей в тягость; все же она была в сравнительно спокойном состоянии, как вдруг мы узнали о вашем приезде в Италию. Не скрою от вас, что при этом известии она пришла в такое сильное волнение, что лихорадка, от которой ей удалось избавиться, вновь вернулась к ней. Она не сказала мне, собирается ли увидеться с вами, так как я всеми силами стараюсь не упоминать при ней вашего имени.

— Сделайте милость, князь, — сказал Освальд, — покажите ей письмо, которое вы получили от меня около пяти лет назад; в нем я подробно объяснял, какие причины помешали мне узнать о ее приезде в Англию до того, как я стал мужем Люсиль; а когда она прочтет это письмо, попросите ее принять меня. Мне нужно поговорить с ней, чтобы по возможности оправдаться перед нею. Мне необходимо вернуть ее уважение, хоть я и не смею притязать на ее дружеское участие.

— Я исполню ваше желание, милорд, — ответил князь Кастель-Форте, — мне бы хотелось, чтобы вы немного успокоили ее.

В эту минуту в комнату вошла леди Нельвиль. Освальд представил ей князя Кастель-Форте; она довольно холодно поздоровалась с ним, а он внимательно посмотрел на нее. Очевидно, ее красота поразила его, ибо он вздохнул, вспомнив о Коринне, и тут же удалился. Лорд Нельвиль проводил его.

— Леди Нельвиль очаровательна, — заметил князь Кастель-Форте. — Как она молода! как свежа! Моя бедная приятельница теперь уже совсем не та, что прежде; но не забывайте, милорд, что она тоже блистала красотой, когда вы увидели ее в первый раз!

— Нет, я этого никогда не забуду! — вскричал лорд Нельвиль. — Я никогда не прощу себе…

Он не смог договорить и замолк. Весь день он был мрачен и молчалив. Люсиль не пыталась отвлечь его от грустных мыслей, и это его задело. «Если бы Коринна видела, — подумал он, — как я опечален, она бы утешила меня».

На другое утро, снедаемый беспокойством, он спозаранку явился к князю Кастель-Форте.

— Ну что? — спросил он. — Что она ответила?

— Она не хочет вас видеть, — сказал князь Кастель-Форте.

— Но почему же?