Кормчие судьбы

Внезапно воин изменил прицел, и стоявший Белит пират, хрипя, повалился на палубу. Раз за разом чужестранец спускал тетиву, и каждая его стрела уносила чью-то жизнь.

— На абордаж! — коротко приказала Белит.

Повинуясь внезапному порыву, она бросилась в каюту и скинула с себя доспехи. Надела широкую шелковую набедренную повязку, затянула на осиной талии боевой пояс и, сверкая белизной кожи, вылетела на палубу.

Схватка была короткой, яростной и беспощадной. У аргосцев не было ни единого шанса. Вскоре в живых остался только незнакомец, завороживший Белит холодным взглядом своих синих глаз. Он один продолжал сражаться, не ведая ошибок и усталости. Зубы скалились в волчьей усмешке, меч разил, точно молния. Смерть и разрушение сеял он вокруг себя.

Никто не мог устоять против его ярости. Однако нападавших было слишком много, и, отступая, воин был вынужден перескочить на палубу пиратского корабля. «Если этого безумца не остановить — от моей команды никого не останется», — подумала Белит с невольным страхом. Никогда прежде не доводилось ей встречать столь грозных противников. Все прошлые бои разом померкли перед сегодняшним. Точно сам Митра или иной, еще более древний и воинственный бог спустился с небес, дабы поразить их всех в неукротимом гневе.

«Но ведь он лишь человек! — Сердце шемитки сжалось. — Они убьют его!» Она и сама не знала, радуется этому или страшится. Она ничего не знала… Душа ее больше не принадлежала ей.

— Копья, дети осьминога! Копья! — пронесся над палубой приказ Н’Гоны.

Чернокожие воины отступили и занесли копья решающего удара. Этим кратким мигом передышки воспользовалась Белит. Не думая, что делает, она ворвалась в круг и подняла руку, останавливая пиратов. Карие, пышущие огнем глаза встретились с ледяными синими. Женщина выступила вперед, и меч Конана почти коснулся ее обнаженного бедра.

— Кто ты такой и откуда? — спросила она негромко.

Он посмотрел на нее. И улыбнулся в ответ. И лед в его глазах растаял.

Неведомая сила влекла их друг к другу, и ни он, ни она не могли бороться с возникшим чувством. Н когда Белит услышала твердое «да» в ответ на предложение присоединиться к ней, сердце чуть не выскочило у нее из груди. Она не боялась осуждения команды. Притяжение между нею и мужчиной, назвавшим себя Конаном из Киммерии, было слишком сильным, и субанцы, дети моря и джунглей, привыкшие доверять своим глубинным чувствам, не могли его не ощутить. Если их королева выбрала себе спутника, значит, он достоин ее. В вихре страсти, закружившем Конана и Белит, было нечто внушавшее благоговейный трепет.

Впрочем, один человек на корабле знал о том, что должно было произойти, и, если бы Белит не спасла северянина, Н’Гона сделал бы это сам. Он обещал Самди, что избранник Митры будет признан строптивой шемиткой. Улыбаясь в усы, старик смазал раны Конана целебным бальзамом и направился к раненым пиратам.

Груз «Аргуза» — так называлось захваченное судно — быстро перетащили в каморки под палубой «Тигрицы». Тела пиратов и аргосцев, погибших в схватке, отнесли на полузатопленный корабль, и Белит своей рукой бросила факел на просмоленную палубу.

«Тигрица» уходила на юг. Сидя на корме, киммериец недоверчиво поглядывал на пиратов. Насколько он мог судить, чернокожие относились к своей предводительнице как к живому божеству. Но он видел в ней лишь прекрасную и отважную женщину.

Белит отдавала последние приказания своим воинам, но ее взгляд то и дело возвращался к огромной фигуре, сидящей на корме. Заходящее солнце заливало северян красными лучами, и Белит невольно содрогалась при мысли, что киммерийца могли убить и не солнце окрасило бы его кожу в алый цвет, а его собственная кровь.

Итак, еще одно предсказание жрицы Митры исполнилось. Но северный варвар возьмет в жены не дочь Асгалуна, а предводительницу орды пиратов — королеву Черного побережья. И корону она завоевала себе сама. Сталью и кровью. Отвагой и коварством. А значит, и свадебный обряд будет таким, каким ждет от нее команда дикарей.

Белит поднялась на корму и уверенным шагом подошла к Конану, не сводя с него спокойного, пристального взора, так что он невольно подался ей навстречу. На глазах у всех она сняла с себя одежду и украшения и сложи ног варвара.

— Волки синих морей, смотрите танец, свадебный танец Белит! Белит, дочери королей Асгалуна! — выкрикнула она с пронзительной силой.

Н’Гона покачал головой. Он один понимал, что значат последние слова дочери Бангулу и для кого они предназначены.

— Я, королева Черного побережья, отдаю себя тому, кого избрала по своей воле и воле богов!

Белит закружилась в бешеном ритме субанского танца страсти. Плавные, манящие жесты сменялись резкими и грубыми. Женщина то приближалась к своему избраннику пугливо отшатывалась, маня, дразня, зажигая и отталкивая.