Кормилица по контракту

– Ну да, точно, Тенгиз. Все время путаю эти восточные имена. Так вот, Вадим – абсолютно другой человек, ему всецело можно доверять. Считай, что ты вытащила счастливый лотерейный билет. Красавец, богач, к тому же свободный, неженатый – о таком можно лишь мечтать.

– Меня не интересует его богатство. Я не собираюсь за Вадима замуж.

– Правда? – Кира недоверчиво прищурилась. – Не собираешься, потому что не веришь, что он может сделать тебе предложение. А если вдруг сделает? Что тогда? Откажешься?

– Н-не знаю, – выдавила Валя с неохотой.

Она и верно не знала, привыкнув не загадывать далеко вперед и жить сегодняшним днем. Сейчас в ее сумке под старыми вещами лежала весьма внушительная долларовая сумма, через полгода, к концу контракта, она должна увеличиться вдвое, и что потом? Кормить грудью Антошку будет больше не нужно, необходимость в Вале отпадет, и она покинет дом Вадима. Но не нищей, затюканной бездомной девчонкой, а вполне обеспеченной, цветущей и уверенной в себе молодой женщиной. Однако все равно покинет, уйдет.

Или… не уйдет? Не сможет расстаться с ним, как и он, в свою очередь, не сумеет отпустить ее.

«Пожалуй, Кира, как всегда, права, – подумала Валя. – Если Вадим предложит мне стать его женой, я соглашусь. С радостью».

– Ты кривишь душой, Валентина, – мягко упрекнула Кира, точно прочитав ее мысли, – все ты отлично знаешь. Хочешь таиться от меня, бога ради. Я лично вижу тебя без пяти минут хозяйкой дома. Да и не только я – спроси прислугу, все лишь об этом и говорят.

– Говорят обо мне? – испугалась Валя.

– О том, что Вадим ожил. Ты помогла ему справиться с утратой и имеешь на него огромное влияние. Честно говоря, когда я увидела тебя впервые, сразу решила, что у вас будет роман.

– Но почему? – Валя удивленно уставилась на Киру.

– Да потому, что ты ужасно похожа на Лику! Ужасно!

– Ерунда! Я видела Лику. Мы похожи лишь прическами. У обеих длинные волосы.

– Не только. Вы похожи и типажом, и взглядом. И даже характером.

– Ну что ты говоришь, Кирочка! – Валя искренне рассмеялась. – Лика была коренная москвичка, училась в престижном колледже, имела редкую и прибыльную профессию. А я одиннадцатилетку окончила с пятью трояками, никуда дальше Ульяновска не выезжала, папаша у меня законченный алкаш. Разве можно нас ставить на одну доску?

– Можно, – убежденно проговорила Кира. – Во-первых, кто тебе сказал, что у Лики была такая уж культурная семья? Вовсе нет. Ее отец работал простым слесарем на заводе, мать, хоть и слыла красавицей, не имела никакого образования, кроме среднего, и занималась тем, что вязала на заказ для клиентов. Да и вообще, не в семье дело. В вас… в вас обеих энергия бьет ключом. Вернее, в Лике она била. Всегда, до самой смерти. Она могла все преодолеть и не сломаться. – Кира понизила голос и произнесла, глядя на Валю в упор: – Врачи сказали, что она ужасно кричала перед тем, как умереть. Так вот… я не верю этому, не могу поверить.

– Кричала, – тихо проговорила Валя. – Я слышала.

– Это значит лишь одно – ее сознание выключилось, она не могла контролировать себя. Иначе бы Лика терпела молча.

– Наверное. – Она тяжело вздохнула.

В памяти всплыли жуткие мгновения в родовой палате – невыносимая, раздирающая боль, одиночество, страх и леденящие душу вопли из-за стены. Не приведи Господь испытать такое еще раз.

– Ладно. – Кира тоже вздохнула и решительно тряхнула головой. – Не буду больше мучить тебя воспоминаниями о Лике. Может быть, Вадим вовсе не замечает вашего сходства и ты для него просто новая женщина, которой он увлечен. Во всяком случае, увлекся он не на шутку, и это главное.

– Пожалуй, – согласилась Валя, радуясь в глубине души, что тягостная тема закрыта и больше не обсуждается.

21

В октябре Вадим уехал в командировку. Он обещал вернуться недели через две, но конкретную дату не назвал.

Валя, неожиданно для себя, тяжело переносила разлуку. Она впала в апатию, стала плохо спать, раздражаться по пустякам. Ей казалось, что огромный дом с отсутствием Вадима опустел, сделался тихим и безжизненным, как заколдованное царство.

Каждое утро она начинала с того, что вычеркивала в календаре очередное число, сокращая таким образом время, оставшееся до предполагаемого возвращения Вадима. Ее тоску немного рассеивал Антошка – он уже делал первые шаги по комнате, обеими руками держась за стены. Глядя на сияющее личико малыша, слыша его веселый лепет, Валя слегка отвлекалась, оживала, начинала улыбаться ему в ответ.

Дни стояли серые и пасмурные, шел бесконечный мелкий и унылый дождик – благодатная теплынь бабьего лета закончилась внезапно. В доме было промозгло и сыро, и Кира распорядилась включить батареи, чтобы не промерзнуть самим и не застудить малыша.

С самого утра в комнате царили густые сумерки, горели лампы. Кира, по обыкновению, вязала, а Валя, зябко кутаясь в плед, сидела в кресле и смотрела в одну точку. Все ее существо находилось в вялой полудреме, она с трудом заставляла себя встать, куда-то идти, заниматься привычными делами.