Кормилица по контракту

Вадима я заметила еще издали – он был без шапки, в куртке нараспашку. В руке держал букет ярко-алых роз. Ровно пять штук – я успела сосчитать до того, как мы подошли к нему – красных, как кровь, крупных и свежих роз. Мне никогда в жизни не дарили таких букетов. Вернее, дарили ученики, но не мужчины.

Сердце мое начало таять, как кусок шоколада, поднесенный к пламени конфорки. Я уже любила Вадима без памяти, как только может любить одинокое и обездоленное существо, почти смирившееся со своим отшельничеством и вдруг ощутившее надежду на счастье.

Лика дернула меня за рукав пальто.

– Где он? Ты его видишь?

– Вижу, – выдохнула я с восторгом.

– Вон тот? – Она указала на коренастого толстяка в шляпе, прохаживающегося взад-вперед по тротуару.

– Да ты что? – возмутилась я. – Вот этот!

– Э-этот? – Голос у Лики странно дрогнул, будто она собралась запеть и неожиданно дала «петуха».

Она во все глаза смотрела на Вадима. Он почувствовал, что его разглядывают, и обернулся. На лице его сначала возникла радостная улыбка, а затем… Оно вдруг стало очень серьезным и отрешенным.

Я подумала, что он не увидел нас или перепутал, принял за меня кого-то другого. Я помахала ему рукой и громко крикнула:

– Вадим!

Он ничего не ответил и медленно двинулся нам навстречу. Странное выражение так и не покинуло его лицо – он словно прислушивался к чему-то внутри себя. Подошел совсем близко, рассеянно протянул мне букет. Я взяла его – стебли роз были влажными, на лепестках блестели капли.

Почему-то вся моя радость, весь восторг куда-то пропали. Мне стало тоскливо и холодно, захотелось вернуть Вадиму его букет и сунуть руки в карманы пальто.

Мы все трое молчали, и я поняла: нужно хотя бы что-то произнести, представить Вадима и Лику друг другу.

– Познакомься, Вадим, – сказала я и не узнала своего голоса, до того тускло и тихо он звучал. – Это моя лучшая подруга, Лика.

Наконец он открыл рот:

– Очень приятно. – И протянул ей руку.

Лика положила в его широкую, крепкую ладонь свои нежные, хрупкие пальчики.

– Мне тоже очень приятно.

Показалось, что время замерло. Застыло в одной точке, будто наступил «день сурка». Вадим держал Ликину руку в своей и не хотел отпускать. А она не думала освобождаться от его пожатия. Они стояли и пожирали друг друга глазами.

А я… я вдруг отчетливо ощутила себя лишней. Мое сердце пронзила такая жестокая, невыносимая боль, что я с силой сжала стебли роз. Один из шипов впился мне в ладонь, я невольно вскрикнула. Вадим опомнился, тряхнул головой, будто пытаясь сбросить внезапное наваждение. Лика испуганно заглянула мне в лицо.

– Что случилось, Кир? Почему ты кричишь?

– Розы, – сквозь зубы пробормотала я. – Я укололась шипом.

Лика взяла у меня букет, подняла мою ладонь.

– Боже мой, у тебя кровь! Смотри, сколько!

Рука действительно была в крови, но я даже глазом не моргнула. Меня точно парализовало, нервы, рефлексы – все выключилось. Только становилось холоднее с каждой секундой.

– Ничего страшного, – мягко проговорил Вадим. – Сейчас все пройдет. – Он вынул из кармана чистейший, аккуратно выглаженный носовой платок, бережно вытер кровь, затем зачерпнул пригоршню снега и приложил к ранке. – Держи, кровотечение остановится.

Я послушно зажала снег в пальцах. Он тут же начал таять.

– Что ж мы, так и будем здесь стоять, а, девчонки? – Вадим озорно улыбнулся. – Идем праздновать нашу встречу.

Он взял нас обеих под руки – я оказалась справа, а Лика слева – и повел к дверям ресторана. Мы прошли мимо швейцара, сдали в гардероб верхнюю одежду и очутились в большом просторном зале.

– Вон тот столик наш. – Вадим кивнул в дальний, очень уютный уголок, – я еще с утра его заказал. Так что чувствуйте себя как дома.

Атмосфера ресторана, тихая приятная музыка, бесшумно двигающиеся вышколенные официанты – все это подействовало на меня успокаивающе. Я немного расслабилась, ожила. Стало казаться, что я зря запаниковала.

Вадим сидел напротив нас с Ликой и улыбался обеим. Зубы у него красиво блестели, на подбородке была видна маленькая ямочка. Мне ужасно захотелось дотронуться до нее, но при Лике я не могла сделать этого.

«Чтоб ее черт побрал! – подумала я с неожиданной злостью. – Притащилась сюда и все портит».

Принесли заказ. Стол был шикарный – шампанское, икра, деликатесные салаты и еще много блюд, названий которых я даже не знала. Мы с Ликой только глазами хлопали, а Вадим довольно усмехался.

– Вы ешьте, девчонки, ешьте, не стесняйтесь.

Он разлил шампанское по фужерам. Мы чокнулись.

– За нас, – тихо проговорила Лика и, поднеся бокал к губам, выпила до самого дна.

– За нас, – повторил Вадим.

И снова мне почудилось в их тоне что-то странное – негласное единение, будто они могли читать друг у друга мысли и продолжали свой, давно начатый немой разговор.

– Кир, ты что такая грустная? – спросила Лика. – Ничего не ешь.

– Я уже сыта, – выдавила я с трудом.

– Все равно, – не унималась она, – может, у тебя рука болит? Тут наверняка есть медпункт.

– У меня ничего не болит, – грубо сказала я.

Она растерянно моргнула и замолчала. Вадим кашлянул.