Кормилица по контракту

Лика от изумления даже плакать перестала.

– Ты что… совсем не сердишься?

– Нисколько. – Это говорил за меня кто-то другой. Я к тому моменту давно умерла, стояла мертвая, лишенная всех человеческих ощущений и эмоций. – Да, я не сержусь. Если только капельку, самую малость.

– Боже мой, Кирка, ты прелесть! – Лика схватила меня в охапку, принялась тормошить, осыпать поцелуями. – Ты – чудо, сама доброта. Если б ты знала, как я счастлива, как счастлива! Он – необыкновенный, лучший! И как только я могла переживать из-за какого-то Эдика?

Я почувствовала, что меня сейчас стошнит, и мягко освободилась из ее рук.

– Поздно. Пошли спать. Вещи вернешь завтра.

– Конечно. Спасибо тебе. Ты… правда в порядке? Не переживаешь из-за Вадима?

– Нет. Зачем он мне? Мы друг другу совсем не подходим.

– Ну хорошо. – Лика шмыгнула носом и улетела в подъезд.

Я пошла следом за ней. С трудом переставляя ноги, добрела по ступенькам на свой этаж, отомкнула дверь. Мать давно спала. Я сняла пальто, пробралась в комнату и, не зажигая света, нырнула в кровать.

Я думала, что утону в слезах, но их больше не было. Очевидно, я выплакала их там, в туалете ресторана. Укрывшись с головой, я принялась беседовать сама с собой.

Я уговаривала себя, что ничего страшного не произошло и Лика вовсе не предала меня. Все равно Вадим не стал бы встречаться со мной, наше свидание было случайностью. Лучше раньше, чем позже, когда я привязалась бы к нему, влюбилась окончательно и бесповоротно. Сразу – отсечь, и дело с концом.

Потом я заснула. А проснулась от телефонного звонка. Звонила Лика.

– Как ты? – Голос ее звучал напряженно и робко.

– Нормально, – ответила я.

– Можно я зайду, занесу одежду?

– Заходи.

Через пять минут она стояла в моем коридоре.

– Вот. Спасибо. – Лика положила на тумбочку аккуратно сложенный костюм. Повесила на вешалку куртку, поставила на половичок сапожки.

Из кухни выглянула мать.

– Лика, идем пить чай.

– Не могу, Алла Ивановна. Убегаю.

– К нему? – догадалась я.

– Да. Он ждет меня у подъезда. Сказал, что на следующей неделе мы идем ЗАГС, расписываться. Представляешь?

– Ты согласилась?

– Если честно, я пошла бы с ним хоть сегодня. – Лика посмотрела на меня пристально. Лицо ее было серьезным, как никогда прежде. – Я люблю его, Кир. Это любовь с первого взгляда. Помнишь, мы думали, что так не бывает? Еще спорили с Женькой Стрельниковой? Так вот, бывает. – Она опустила голову, вздохнула. Затем отчаянно тряхнула волосами, так что они волной рассыпались по спине. – Ну, пока! – Рванула на себя дверь и скрылась на лестнице…

…Кира почти допила свой коктейль и отодвинула пустой бокал. Облизала тонкие губы и глянула на Валю, тихо сидевшую напротив.

– Хорошая история, не правда ли? – Она усмехнулась. – Ты спросишь, что было дальше? Они действительно расписались через два месяца. Я была свидетельницей у Лики. Она выглядела потрясающе – белое платье из шелка, на голове венок из белых роз – искусственных, конечно. Одним словом, Снегурочка.

Вадим тоже был хорош – высокий, подтянутый, в элегантном светло-сером костюме, с сияющим смуглым лицом. Мы с ним избегали смотреть друг на друга – я видела, он чувствует себя неловко, стыдится меня, своего поступка.

А Лика – та ничего не стыдилась. Она, кажется, начисто позабыла, при каких обстоятельствах познакомилась с женихом: без умолку щебетала, порхала, как эльф, висла у меня на шее и все приговаривала тихим счастливым шепотом: «Кира, какой день! Какой волшебный день!»

Как ты думаешь, что делала я? Да ничего! Стояла рядом с невестой, выжимала из себя улыбку под прицелом видео– и фотокамер, расписывалась в огромной амбарной книге, где полагается ставить подпись свидетелям. Потом вместе с другими гостями за столом кричала «Горько!» и пила шампанское. Потом… потом ничего не помню.

Очнулась я в какой-то машине. За окнами была темень, рядом, привалившись к моему плечу, похрапывал какой-то потный, пьяный толстяк. Я с трудом отодвинула его лысую тяжелую голову и хрипло спросила, обращаясь к маячившей впереди широкой водительской спине:

– Куда мы едем?

– Домой, – невозмутимо ответил тот, кто был за рулем, и чиркнул во тьме зажигалкой.

– Разве вы знаете, где мой дом?

– Здрасьте! – Водила многозначительно хмыкнул и на секунду обернул ко мне равнодушное красное лицо – в салоне было не продохнуть от жары. – Вы же сами, когда садились, сказали адрес. Забыли, что ль?

– Забыла, – потерянно проговорила я. Потом взглянула на дремавшего под боком толстяка, и меня разобрала тревога. – А этот… он… кто?

– Этот с вами, – невозмутимо пояснил мужчина.

– Со мной?! Я его даже не знаю!

Шофер пожал плечами, продолжая дымить сигаретой. Очевидно, он давно привык к подобным сценам, к тому, что его пассажиры не всегда помнят своих попутчиков – видимо, колымил исключительно в ночное время, когда трезвый клиент – редкость.

Меня охватила паника.

– Остановите сейчас же! – громко потребовала я. – Высадите его! Немедленно, слышите?