Кормилица по контракту

Валя смотрела ему вслед почти с нежностью. Благодаря этому несчастному и мужественному парнишке собственная боль, терзающая ее на протяжении нескольких месяцев, казалась сейчас не столь невыносимой. Валя впервые разрешила себе подумать о Вадиме. Подумать без ощущения вины, которой на самом деле и не было, а, наоборот, с осуждением и даже легким презрением.

И вправду, как же он мог — заподозрить ее в такой грязи, в корысти, не объясниться по-человечески, не оставить ни единого шанса их взаимоотношениям! А она до сих пор страдает по нему, стискивает зубы по ночам, чтобы не реветь, вздрагивает каждый раз, когда видит в толпе похожего, высокого и темноволосого мужчину.

«Все. Баста, — твердо сказала Валя сама себе. — Я никогда не знала никакого Вадима. Его просто не было в моей жизни. Был Тенгиз. Он любил меня, мы не поняли друг друга. Произошла ошибка, трагическая ошибка, которая стоила ему жизни. Но я перенесу это, а о Вадиме не стану и вспоминать. Пусть живет себе со своей Кирой, флаг им в руки!»

Евгения Гавриловна ждала ее с ужином.

— Что так поздно? — ворчливо поинтересовалась она.

— Погуляли немного с друзьями.

— У тебя уж и друзья завелись? — Тетка смотрела на Валю с удивлением и недоверчиво. — Быстро больно. Ну, да слава Богу. Лучше, чем киснуть тут в одиночестве. Ты, главное, Валентина, с мужиками будь поразборчивей. Не то, не ровен час, подцепишь очередного… — Она не договорила, махнула рукой и принялась накрывать на стол.

Вале стало смешно. В колледже подавляющая часть студентов была исключительно женского пола, парней можно было перечесть по пальцам, да и все они, пожалуй, чем-то походили на Кирилла.

Тетка заметила Валину ухмылку, сердито мотнула головой.

— Напрасно смеешься. Тебя только выпусти из дому.

Они поужинали, потом Валя засела за книги и сидела до глубокой ночи, поражаясь своему неизвестно откуда взявшемуся терпению.

33

Март и апрель пролетели стремительно, как во сне. В самом конце апреля были экзамены. Зачислили всех, но в отличие от ребят, Валя попросилась на вечернее отделение. Деньги, оставленные Тенгизом, таяли на глазах, и она уже вовсю искала работу.

Знакомая Евгении Гавриловны из поликлиники обещала поговорить со своей невесткой — та заведовала частным детсадом и могла замолвить словечко за Валю, чтоб ее взяли на первое время нянечкой. А там будет видно.

Поступление решили обмыть все в той же кафешке. Отказалась праздновать только Оля — у нее выходила замуж старшая сестра и нужно было бегать по магазинам и решать целую кучу организационных проблем. Остальные, сидя за столиком и потягивая джин-тоник, наперебой строили планы на будущее.

— Учиться всего два года, — мечтательно говорила Алка. — Закончу, в институт пойду. Говорят, сразу на третий курс берут.

— А я буду учить английский, — доверительно сообщила Ксюша, — возможно, еще и французский.

— Зачем тебе столько? — удивилась Валя.

— Затем. После колледжа найду себе место гувернантки. Буду бабки зашибать.

— Логопед и так неплохо зарабатывает, — заметил Кирилл.

— Ну и что? — парировала Ксюша. — Много никогда не бывает.

— Да тебе вообще работать не понадобится. — Алка хитро глянула на подругу. — Ты через год найдешь себе бизнесмена, он тебя всем необходимым обеспечит.

— Больно нужен мне твой бизнесмен! — Ксения пренебрежительно наморщила хорошенький носик. — Я и без него отлично проживу. Вообще, от мужиков только морока одна, а пользы на копейку.

Вали искоса, незаметно поглядела на Кирилла. Тот задумчиво потягивал свой джин-тоник и, казалось, не обращал никакого внимания на болтающую Ксюшу. Однако пальцы его нервно теребили бахрому скатерти.

«Бедняга, — сочувственно подумала Валя, — у него действительно нет никаких шансов. А Ксюшка — слепая дура, не видит, что мальчишка влюблен в нее до потери пульса».

— Сдать бы выпускные прилично, — перевела беседу в другое, более прозаическое русло, Алка. — Математичка — стерва обещала завалить меня, чего бы ей это ни стоило.

— Почему? — удивилась Валя.

— Да у нас с ней давний конфликт. Еще с восьмого класса. — Алка многозначительно хмыкнула.

— Она ее сына продинамила, — весело объяснила Ксюша.

— Как так?

— А вот так. Сынок ее, Пашка, учился в нашей школе, на два класса старше был. Он за Алкой ухлестывать стал, когда та совсем пацанкой была. То духи ей подарит, то колечко.

— Верно, — улыбнулась Алка. — Мне и ни к чему было. Меня бы мать убила, если б я такие подарки домой принесла. Я ему все назад отдавала. Пашка и рассердился. Не знаю, что про меня наговорил своей мамочке, только та налетела на меня в коридоре, как фурия. «Ты, — кричит, — сучка малолетняя! Потаскуха! Я тебя к директору, чтобы не соблазняла нормальных ребят». Это, значит, ее Паша — нормальный, который с тринадцати лет всех девок в школе перелапал.

— А ты что? — заинтересовалась Валя.