Кормилица по контракту

Валя обожала его без памяти. Однако постепенно вынужденное, хотя и приятное затворничество начало ей надоедать. Она почти никуда не выходила из детской, все дни напролет проводя в обществе одной лишь Киры, так как все остальные в доме были по горло загружены своими делами. Это не могло не утомлять.

Вале неудержимо захотелось хоть какого-то разнообразия и свежих впечатлений. Однажды, когда Кира уехала по делам, а Антошка сладко и крепко спал, она решилась и, покинув свою комнату, отправилась на экскурсию по дому.

Было немножко тревожно, но интересно и увлекательно. Валя осмотрела весь второй этаж. Большинство комнат оказались не заперты, и она беспрепятственно заходила в них, с любопытством оглядывая красивую мебель, ковры, картины на стенах, симпатичные безделушки, в художественном беспорядке расставленные на тумбочках и комодах. Все помещения, судя по интерьеру, играли роль спален для гостей и отличались друг от друга лишь тщательно продуманным дизайном и цветовой гаммой. Побродив по ним в течение часа, Валя получила массу удовольствия и, никем не замеченная, вернулась в детскую.

С этого дня путешествия по коттеджу вошли у нее в привычку. Постепенно она обшарила в доме каждый уголок, кроме кабинета Вадима и еще нескольких комнат, которые неизменно запирались на ключ. От скуки и вынужденного безделья Валя даже игру себе придумала: воображала себя хозяйкой роскошного особняка, законной женой Тенгиза, представляла, как они живут здесь вместе, спят в шикарных постелях, отдают распоряжения слугам. Возможно, эта ребячески глупая забава была продиктована тем, что когда-то в детстве она не доиграла, не успела доиграть, будучи в семье старшим ребенком, которого родители поневоле вынуждены были загрузить кучей взрослых проблем.

Так или иначе, Валя получала от своих фантазий невероятное удовольствие, подолгу вертелась перед зеркалами какой-нибудь из спален, принимала различные царственные позы и командовала властным голосом, явно подражая Кире:

— Наташа, почему на батареях пыль?

— Нюта, сбегай вниз, проверь, закрыто ли окно в гостиной!

Сама Кира ничего не знала о занятиях юной подруги, а если бы узнала, то наверняка от души бы посмеялась, глядя на выражение надменности и превосходства на простеньком и наивном Валином личике. Впрочем, ничего запретного или дурного в том, что делала Валя, не было. До поры до времени.

Как-то, во время очередной своей прогулки, она заметила, что одна из дверей первого этажа, обычно всегда запертая, сейчас чуть приоткрыта. Очевидно, горничная только что убирала в комнате — в конце коридора сиротливо стоял моющий пылесос.

Валя с минуту поколебалась, но любопытство оказалось сильнее страха быть застигнутой врасплох. Воровато оглянувшись и не обнаружив никого вокруг, она, точно мышь, прошмыгнула внутрь, плотно прикрыла за собой дверь и остановилась, пораженная увиденным. Перед ней была все та же спальня, но, в отличие от прочих гостевых комнат, лишенных жильцов и оттого холодноватых и неуютных, несмотря на богатое убранство, здесь всюду чувствовались следы обитания: уголок шторы был небрежно отогнут, из-под него виднелся забытый на подоконнике глянцевый женский журнал. На тумбочке у кровати лежала полупустая пачка легких сигарет с ментолом, на ковре стояли изящные и дорогие дамские домашние туфли. В зеркале трюмо отражался стеклянный стакан, край его был выпачкан розовой губной помадой. На спинке резного стула висел легкий, кисейный пеньюар.

Создавалось полное впечатление, что молодая и очаровательная хозяйка комнаты совсем недавно покинула ее и вот-вот вернется. Несомненно, эта была спальня покойной Лики — именно ее вещи, нетронутые после смерти, рассматривала сейчас Валя.

Она перевела взгляд на стену над кроватью. Там висела большая, многократно увеличенная цветная фотография, изображавшая юную красавицу с пышной лавиной рыжевато-каштановых волос, распущенных по плечам и груди. Лицо девушки дышало негой и безмятежностью, губы, влажные и пухлые, были слегка приоткрыты и между ними виднелись ослепительные, жемчужные зубы.

Валя ни разу до этого не видела жену Вадима. Нигде в доме не было ее фотографий, а Кира, которая неоднократно обещала привезти от матери свои юношеские альбомы, почему-то всякий раз забывала сделать это.

Красота и изящество Лики поразили Валю. Она стояла у кровати, не в силах оторвать восхищенных глаз от портрета. Вот почему Вадим так любил жену — немудрено, с такой-то ее внешностью. Сама Лика наверняка платила ему взаимностью, иначе лицо ее не было бы таким сияющим, полным блаженства и счастливым, каким может быть лишь лицо по уши влюбленной женщины…

Позади тихонько скрипнула дверь. Валя вздрогнула и обернулась. На пороге стоял Вадим, как всегда мрачный и угрюмый. Глаза его метали молнии, черные брови угрожающе сдвинулись над переносицей. Валя тотчас почувствовала, как у нее привычно слабеют ноги.

— Интересно узнать, какого черта вы тут делаете? — едва сдерживая ярость, тихо спросил Вадим и сделал шаг к Вале.