Кормундум. Царица Тени

– Нормально, – ответила я вслух, пожав плечами.

Мужчина в белом халате положил передо мной мою тетрадь для записей.

– Помните ли вы свою последнюю запись здесь?

О да, я отлично помню эту запись, хотя шок уже прошел, приступ и лошадиная доза успокоительных на четыре дня сделали свое дело, но груз вины, свалившийся на мои плечи во время того видения, все ещё давил на меня.

– Кира… – окликнул меня Павел Олегович.

– Да… Да, я помню… – поспешила ответить я.

– Всего лишь сон, Кира. Это был лишь сон, ночной кошмар, – голос доктора звучал твердо, уверенно и ласково.

– Я знаю, Павел Олегович. Знаю. Но он был такой…

– Реальный? Да, милая, но он уже кончился. Исчез вместе с восходом солнца.

За окном и вправду светило осеннее солнце, беззаботно блуждая в желтой листве на пару с прохладным ветерком.

– Почему?

– Что почему, Кирочка?

– Почему это происходит со мной?

– Природа подобных явлений… – начал было читать мне лекцию по психологии доктор, но я смерила его тяжелым взглядом. Мне не нужны сложные термины, лишь простой ответ на уровне моего сознания.

– Это болезнь, Кирочка, – ответил доктор, – как и многие другие, которую мы пытаемся побороть.

– Кто-то чихнул, и мой мозг сломался? Как и вся моя жизнь? – с негодованием спросила я.

– Вам хочется найти виновного в вашем состоянии, это свойственно всем людям. Но лучше искать не виноватого, а решение проблемы.

– Прошло уже шесть лет! – выпалила я. Из глаз моих хлынули слезы. – Шесть лет! Я потеряла все! Что со мной, доктор?! Прошу вас, помогите мне!

Павел Олегович обнял меня за плечи.

– Я помогу вам, милая. А вы помогите мне. Будьте сильной.

На этот раз мне удалось успокоиться без успокоительных. Санитарочка проводила меня в палату. Я улеглась на кровать на живот и начала очередную запись в дневник.

«Помню ли я свой сон… ещё бы его не помнить. А ещё я помню, что завтра пятница – день свиданий. Я выносила, родила и вырастила троих детей, и потому мой сон особенно ужасен для меня. Жизнь и здоровье ребенка – основополагающие ценности в моей жизни, и вдруг я вижу, как собственными руками душу младенца!»

Меня трясло от собственных мыслей. Буквы плясали и не попадали в строки.

– Ох, и правда, сестренка! Жуть-то какая. Может, это тебя от новых таблеток так прет? Надо же, детёнка укокошить! – лохматая голова моей ненавистной соседки нависла над моим плечом.

В ответ ей я зарычала, от негодования у меня вновь защемило в груди. Решив, что она не стоит моей жизни, я попыталась абстрагироваться и дышать глубже.

– Ой! Уже рычать начала…

– Прекрати, Нинка! Да что тебе от меня надо? Иди-ка к своим подружкам сходи или предложи себя какому-нибудь санитару, вдруг сегодня твой день, – попыталась я договориться с соседкой по-хорошему.

– Нет, подружка ты моя дикая, Ромка сегодня не в смене, а без него скука смертная.

– Тогда займись ещё чем-нибудь, прошу тебя! – взмолилась я.

– Да ты что, нет ничего занятнее, чем твои бредни читать. У тебя в голове ещё больший бардак, чем у меня.

– Рада, что потешила, а теперь я ложусь спать, – заявила я, убирая тетрадь в тумбочку.

– Спать? Обед скоро!

– Ну, значит, подремлю минут пятнадцать…

– Нее… – с этим противным звуком она плюхнулась рядом со мной. – Прекрати занудствовать, после обеда поспишь, если уж так хочется. Надюха сейчас на процедурах, что мне прикажешь, одной по коридору шататься? Как сумасшедшей?! – после этих слов она заржала и даже хрюкнула пару раз.

Шёпот. Или мне только кажется? Нет, всё верно.

– Что? – уточнила я у голоса за кадром, который звучал громче обычного.

– Ну ты, мать, ваще! Опять с ними болтаешь?

Голос Нинки был явно громче того, что вовсе и не было голосом, но я не обратила на него внимания.

– Ты отведёшь меня, госпожа? – послышалось мне.

– Я жду тебя… – сказал другой голос.

– Дорога длинна…

– Следую за тобой…

– Мне страшно…

Громкость шума нарастала. Я зажала уши, но, как и всегда, это не помогло! М-м-м… как же они галдят!

– А может быть, и нет… может, их нет?! Я ведь их не слышу… но слышу…

– Есть-есть! Ты так громко бредишь, что даже я скоро начну их слышать.

Я посмотрела на Нинку, она шевелила своими тонкими губами, значит, как минимум один голос принадлежит ей.

– Хоть ты заткнись.

– Так ведь только я тут и есть! – и она снова противно заржала.

Всё пропало. Осталась только Нинка.

– Слушай, Ниночка, давай завтра повеселимся, вечерком, а? – всё ещё пыталась я с ней договориться, когда эффект внезапно усилившегося гула прошел.

– Хочешь казаться паинькой, чтоб на свиданку с детишками пустили? – смеялась Нинка. – И это после того, что ты понаписала? Не говоря уж о том, что ты выдумала себе друзей, о которых никому не рассказываешь? Так, может, я тебе одолжение сделаю, если выведу тебя из себя сейчас, а? А то сорвешься завтра да пооткручиваешь своим малюткам головешки.

Моему терпению пришёл конец. Я схватила эту тупую тварь за волосы и со всей силой, что ещё оставалась в моих руках, долбанула её о тумбочку. Нинка истошно кричала, а после удара замолкла, лицо её залилось кровью.