Корнет из нашего времени. Часть первая (СИ)

Но все это стало известно позже, а пока только сухие факты, которые постепенно стали обрастать подробностями, а то и слухами. Одно было ясно всем, государству нашему, существующему миропорядку была объявлена война.

Как я знал благодаря своей учебе в университете, террор буквально захлестнет страну и лишь немного его накал спадет к началу Первой мировой войны, чтобы вновь вспыхнуть к 1917 году. По мнению исследователей, только в течение 1905 года, в Российской империи было убито и ранено 3611 государственных чиновников. К концу 1907 года это число увеличилось почти до 4500 человек. Вместе с 2180 убитыми и 2530 ранеными частными лицами общее число жертв в 1905–1907 годах оценивается числом более 9000 человек. По официальной статистике, с января 1908 года по середину мая 1910 года произошло 19957 террористических актов и экспроприаций, в результате которых было убито 732 госчиновника и 3051 частное лица, при этом 1022 госчиновника и 2829 частных лиц были ранены. Учитывая, что значительная часть местных терактов не попала в официальную статистику общее число убитых и раненых в результате террористических актов в 1901–1911 годах оценивается числом около 17000 человек. Но самое страшное, что террор не считали чумой, и понемногу он стал входить в моду — во многих высокопоставленных семьях юные отпрыски фрондировали этим. Словно раковая опухоль, террор разъедал общество. И не важно, что большинство населения не понимало, чего они хотят. "Кто не с нами, тот против нас" — этим все было сказано. Службы, которым следовало противостоять этому, в глазах общества стали париями. Не только сотрудничать, а даже лишь пожать руку жандарму — считалось mauvais ton, особенно в армейской среде. В итоге, всего через 12 лет все это приведет к логическому концу — развалу великой империи.

Но жизнь в полку не особенно изменилась. Здесь был свой мир, мир блеска эполет, балов, парадов, "вальса Шуберта и хруст французской булки".

В самом городе, на первый взгляд, тоже сохранялась чинность, тишина и порядок. Было много полиции, повсюду встречались военные. Здесь стояли Гусарский полк, кирасиры, стрелки батальонов императорской фамилии. Было много свитских военных, казаков Конвоя, специальной дворцовой полиции. Здесь не было никакой промышленности, поэтому рабочего люда почти не видно. На улицах, кроме военных были видны дворцовые служащие, домовладельцы, пенсионеры, чиновники, прочий проверенный люд. Близость официальной резиденции царя накладывала свой отпечаток. На улицах, в парках, в проезжавших экипажах можно было видеть министров, шикарных дам, блестящих военных или же степенных купцов, сдержанных чиновников и их семьи. Но уже витало в воздухе какое — то напряжение. Очень уж близко был Петербург, который, в отличие от этого мирка бурлил, кипел, бастовал.

* * *

На следующий день в полку опять появился полковник Герарди, в сопровождении жандармского ротмистра, уже знакомого по предыдущему визиту. Следователя с ним не было, видно гости не захотели накалять обстановку, помня, что в прошлый раз контакта у нас не получилось.

Меня, через посыльного, пригласили в канцелярию эскадрона, где полковник уже ждал меня.

— Здравствуйте, корнет! Прошу извинить меня, но в связи с последними событиями прошу Вас опять побеседовать с нами и по возможности ответить на наши вопросы.

— Конечно, господин полковник, считаю своим долгом всемерно содействовать проведению следствия.

— Это отрадно. Честно сказать, в наше время не часто встретишь человека, готового содействовать представителям жандармского управления.

— Не считаю это чем то предосудительным. Больше того, считаю предосудительным именно отказывать в посильной помощи тем, кому по долгу службы призвано защищать интересы государства.

— Да, князь, мне говорили, что с недавнего времени Вы очень изменились, и изменились в лучшую сторону. Я не был знаком с Вами раньше, но Ваши суждения, и не только суждения, но и поступки характеризуют Вас как истинного патриота, болеющего за судьбу страны.

— Не перехвалите, господин полковник, это лишнее. Уверяю, я искренне готов помогать Вам, так как считаю, что это очень нужным делом, от которого зависит будущее государства. И отказывать в помощи этому, ссылаясь на какие-то предрассудки — это значит выступать против своей страны, против своей Родины.

— Что же, князь, как говорится, это слова уже не юноши, но мужа. Тогда предлагаю вернуться к цели нашего визита. Следствие по событиям той ночи, участником которых Вы были, идет. Не буду останавливаться на его подробностях, но сказать честно, особых успехов пока нет. Оставшийся в живых разбойник — обыкновенный бандит, шестерка, как принято говорить в их кругах, и был он, так сказать, на подхвате. Он ничего путного сказать не может, все решал главарь. Может Вы вспомните что-нибудь необычного в том происшествии. Прошло некоторое время, может вначале, в горячке, Вы не обратили внимания на некоторые возможные несуразности, странности.