Корни

Оказавшись в тесной хижине, Кунта и четверо его товарищей были слишком напуганы, чтобы чувствовать жгучую боль от полученных ударов. Им было слишком стыдно, чтобы поднять голову и хотя бы друг на друга посмотреть. Через несколько минут, когда стало ясно, что в их мучениях наступил короткий перерыв, Кунта начал искоса посматривать на своих товарищей. Хорошо бы оказаться в одной хижине с Ситафой. Конечно, он знал и всех остальных, но не так хорошо, как своего друга. Разумеется, Ситафы рядом не было. Наверное, это не случайность, подумал Кунта. Наверное, они не хотят давать нам ни малейшего утешения. Может быть, нас даже кормить не будут – желудок Кунты громко заурчал от голода.

Сразу после заката в хижину ворвались помощники кинтанго.

– На выход!

По плечам снова прогулялась палка. Съежившиеся мальчишки шипели от боли, выбираясь в темноту. Они наталкивались друг на друга. Орудуя хлыстами и отдавая резкие приказания, помощники кинтанго выстроили их в неровный ряд. Когда все оказались на улице, кинтанго хмуро посмотрел на них и объявил, что им предстоит совершить ночной поход прямо в глубь леса.

Подчинившись приказу, мальчишки цепочкой потянулись по тропе, спотыкаясь в темноте. Кнуты помощников работали без устали.

– Ты топаешь, как буйвол! – услышал Кунта рядом с собой.

Мальчишка получил очередной удар и взвыл от боли. Помощники кинтанго закричали:

– Кто это был?!

Их хлысты заработали с удвоенной силой. После этого никто из ребят не проронил ни звука.

Ноги Кунты начали болеть – но не так быстро и сильно, как могли бы, если бы во время путешествия в деревню Джаннеха и Салума отец не научил его ходить плавно и правильно. Ему было приятно думать, что у других ребят ноги болят сильнее, потому что они пока еще не умеют ходить правильно. Но никакие уроки отца не могли избавить Кунту от чувства голода и жажды. Желудок его скрутило, голова закружилась. И тут помощники остановили процессию возле небольшого ручья. Отражение яркой луны на водной глади мгновенно исчезло под рябью – мальчишки рухнули на колени и принялись жадно черпать воду горстями. Через мгновение помощники кинтанго отогнали их от воды, чтобы те не пили слишком много. Потом они открыли свои свертки и раздали ребятам куски сушеного мяса. Мальчишки разрывали мясо, словно гиены. Кунта жевал и глотал так быстро, что почти не почувствовал вкуса первых четырех кусков.

На ступнях мальчишек появились большие красные язвы – и на ногах Кунты тоже. Но пища и вода были так прекрасны, что он не обращал внимания на боль. Сидя у ручья, ребята стали осматриваться вокруг. В лунном свете можно было рассмотреть друг друга. Все молчали – но теперь не из страха, а от усталости. Кунта и Ситафа обменялись пристальными взглядами, но в призрачном свете луны невозможно было понять, чувствуют ли они себя одинаково несчастными.

Кунте едва хватило времени остудить пылающие ступни в ручье, как помощники кинтанго приказали им снова построиться в цепочку и шагать в ююо. Когда они подошли к бамбуковым воротам, Кунта уже ничего не чувствовал. Вот-вот должен был начаться рассвет. Кунта подумал, что умирает. Он с трудом доплелся до своей хижины, наткнулся на другого мальчишку, опередившего его, споткнулся на земляном полу – и мгновенно заснул там, где упал.

В течение шести дней каждую ночь ребята отправлялись в лес, и каждый поход был дольше предыдущего. Боль в растертых ногах была невыносимой, но на четвертый день Кунта обнаружил, что она перестала его беспокоить. Ее вытеснило другое чувство – чувство гордости. На шестую ночь и он, и другие мальчишки заметили, что, несмотря на темноту, им больше не приходится цепляться друг за друга, чтобы поддерживать порядок в процессии.

На седьмую ночь кинтанго преподал мальчишкам первый урок: он показал, как мужчины ориентируются в глухом лесу по звездам, чтобы не заблудиться. За первые пол-луны каждый мальчик из кафо научился вести остальных по звездам обратно в ююо. Как-то ночью, когда процессию вел Кунта, он чуть не наступил на лесную крысу – та успела убежать в последнюю минуту. Кунта был страшно горд и удивлен – ведь это означало, что целая процессия двигалась так бесшумно, что даже лесные звери ее не заметили.

Но, как говорил кинтанго, искусству охоты, главному для любого мандинго, лучше всего учиться у животных. Когда кинтанго понял, что ходить по лесу мальчишки научились, он стал уводить их далеко в буш, где они строили шалаши и спали в них в перерывах между бесчисленными уроками искусства истинного симбона. Кунте казалось, что стоит ему закрыть глаза, как кто-то из помощников кинтанго тут же будит его для очередного урока.