Корни

Ко второй луне мальчишки из кафо Кунты научились выживать в лесу не хуже, чем в родной деревне. Они могли заметить и распознать почти незаметные признаки присутствия животных. А теперь они изучали тайные ритуалы и молитвы предков, которые делают великого симбона незаметным для зверей. Каждый кусок мяса, который доставался им за обедом, был добыт ими самими – с помощью ловушек, пращей или стрел. Свежевать зверей они стали вдвое быстрее, чем прежде. Костры, на которых готовили мясо, почти не давали дыма – они узнали, что под легкие сухие палки нужно укладывать сухой мох, а на него щепу. В качестве приправы к жареной дичи – порой им попадались мелкие лесные крысы – обычно использовали насекомых, до хруста изжаренных в углях.

Самые ценные уроки порой оказывались совершенно незапланированными. Однажды во время отдыха кто-то из мальчишек испытывал свой лук и случайно пустил стрелу в гнездо пчел курбурунго, висевшее высоко на дереве. Разъяренные пчелы набросились на мальчишек – и снова из-за промаха одного пострадали все. Не избежали болезненных укусов даже те, кто бегал быстрее всех.

– Симбон никогда не пускает стрелу, не зная, что она поразит, – сказал им кинтанго. Приказав мальчишкам смазать раздувшиеся места укусов маслом дерева ши, он добавил: – Сегодня вечером вы научитесь правильно обращаться с этими пчелами.

Когда спустилась ночь, мальчишки разложили вокруг дерева с гнездом сухой мох. Один из помощников кинтанго поджег его, а другой подбросил в огонь кучу листьев какого-то кустарника. Густой удушающий дым окутал верхние ветки деревьев, и вскоре на мальчишек безвредным дождем посыпались мертвые пчелы. Утром Кунта и его приятели научились добывать мед из сот, счищая с них мертвых пчел. Кунта сразу же ощутил прилив сил: ведь мед возвращает силы великим охотникам, когда им нужно быстро подкрепиться в глухом лесу.

Но чему бы они ни учились, сколько бы ни узнавали, старый кинтанго вечно был недоволен. Он был так строг, что мальчишки постоянно разрывались между чувством страха и гнева – когда не были настолько уставшими, что вообще ничего не чувствовали. Если кто-то не исполнял приказа, доставалось сразу всем. А когда мальчишек не били, то их будили среди ночи и устраивали долгий марш по лесу – как всегда, в наказание за чей-то проступок. Единственное, что не позволяло мальчишкам колотить друг друга, – это понимание неизбежности наказания за драку. Задолго до попадания в ююо они усвоили самый важный урок: мандинго никогда не дерутся друг с другом. Мальчики наконец-то стали понимать, что благополучие группы зависит от каждого – и благополучие племени когда-нибудь будет зависеть от каждого из них. Нарушение правил постепенно сошло на нет, бить мальчишек почти перестали. И страх перед кинтанго сменился уважением, какое раньше они испытывали только по отношению к отцу.

Но не проходило и дня, чтобы новый урок не заставил Кунту и его приятелей снова почувствовать себя невежественными и неловкими. Они с изумлением узнали, что определенным образом сложенный и повешенный на стену хижины коврик скажет другим мандинго, когда хозяин собирается вернуться. Скрещенные определенным образом сандалии говорят о том, что могут понять только мужчины. Но более всего поразил Кунту секретный мужской язык, сира канго. В нем слова мандинго менялись таким образом, что ни женщины, ни дети, ни члены других племен не могли его понять – и не могли изучить. Кунта помнил, как отец что-то быстро говорил другим мужчинам. Понять это было невозможно, а спрашивать – страшно. Теперь он сам научился говорить подобным образом, и вскоре все мальчишки общались почти исключительно на тайном языке мужчин.

В каждой хижине стояла миска, и каждую луну мальчишки клали туда новый камень, чтобы знать, сколько времени они провели вдали от Джуффуре. Когда в миску был опущен третий камень, мальчишки занимались борьбой во дворе. И вдруг у ворот ююо появилась большая группа мужчин. Радости мальчишек не было предела – ведь это пришли их отцы, дядья и старшие братья. Кунта глазам своим не верил – целых три луны он не видел Оморо. От радости он готов был запрыгать на месте. Но какая-то невидимая рука удержала его и подавила крик радости – отец ничем не показал, что узнал сына.

Только один мальчик бросился вперед, зовя отца. Отец же, не говоря ни слова, взял у помощника кинтанго хлыст и задал сыну трепку. Мужчина громко кричал, что проявления чувств недостойны мужчины. Так может вести себя только ребенок. Он добавил, что сын исчерпал чашу его терпения и может больше не рассчитывать на помощь отца. А потом кинтанго велел всему кафо лечь на живот, а пришедшие в ююо мужчины взяли палки и принялись колотить несчастных мальчишек по спинам. Кунта ничего не понимал. Удары его не беспокоили – он понимал, что это часть взросления. Но он страдал из-за того, что не может обнять отца или хотя бы услышать его голос. И в то же время ему было стыдно за свои чувства, поскольку он понимал: истинный мужчина не может желать подобного.