Корни. Часть I

Окруженный жителями, он прошел к баобабу, осторожно снял с головы узел и положил его на землю. Резко присев на корточки, он вытряхнул из кожаного мешка кучу высушенных предметов: маленькую змею, челюсть гиены, зубы обезьян, кость от крыла пеликана, лапки различных птиц и какие-то корни. Оглядевшись, он нетерпеливо махнул рукой, приказывая притихшей толпе дать ему больше места. А когда люди отступили, колдун затрясся всем телом: было ясно, что на него напали злые духи. Он извивался, лицо искажалось гримасами, глаза закатывались, трясущаяся рука с посохом тянулась к куче таинственных предметов. Когда колдун из последних сил дотянулся кончиком посоха до кучи, он упал на спину, как будто пораженный ударом молнии. Толпа ахнула. Но потом колдун стал медленно оживать. Злые духи были изгнаны. Когда колдун стал на колени, взрослые, облегчённо вздохнув, побежали к своим хижинам и вернулись с подарками для него. Колдун положил их в свой узел и вскоре отправился на зов другой деревни. Аллах ещё раз спас деревню Джуффур.

Глава 9

Прошло двенадцать лун, и когда снова кончились большие дожди, в Гамбии наступил сезон путешествий. По её многочисленным тропам, соединявшим деревни, зашагали путешественники. Некоторые из них останавливались в деревне Джуффур. Кунта и его товарищи, заметив очередного гостя и предупредив деревню о его приближении, возвращались обратно, чтобы встретить идущего. Смело обступив пришельца, дети зорко осматривали его, пытаясь найти какие-нибудь предметы, говорившие о цели путешествия или о том, кем был пришелец. Если это удавалось, дети тут же покидали гостя и бежали вперёд, чтобы рассказать взрослым, принимавшим в этот день гостей, о своих открытиях. В соответствии с древней традицией каждый день в каждой деревне назначалась новая семья для приёма путешественников, которые без всякой платы жили и питались в этой семье столько, сколько хотели, прежде чем продолжить свой путь.

Теперь, когда Кунте, Ситафе и другим мальчикам первого кафо было поручено наблюдение за подходом к деревне, они стали вести себя старше своего возраста. Теперь каждое утро после завтрака они собирались у школьного двора и слушали, как арафанг учил детей второго кафо — от пяти до девяти дождей — читать Коран и писать перьями, обмакнутыми в чёрные чернила, сделанные из сока горького апельсина, смешанного с сажей.

Когда занятия кончались и ученики убегали, чтобы гнать коз на пастбище, Кунта и его приятели делали безразличный вид, но, по правде говоря, они завидовали длинным рубашкам старших ребят и их важной работе. Хотя Кунта никому ничего не рассказывал, он был не одинок в том, что чувствовал себя взрослым и не хотел ходить голым. Он и его друзья избегали малышей, таких, как Ламин, а тех, кто только-только начинает ходить, вообще не замечали. Избегая внимания даже бабушек, Кунта, Ситафа и другие начали крутиться около родителей в надежде, что их заметят и, возможно, что-нибудь поручат.

Как раз перед самой уборкой урожая Оморо как-то после ужина сказал Кунте, что он хочет, чтобы тот рано утром помог ему охранять урожай. Кунта так разволновался, что почти не спал. Проглотив завтрак, он чуть не лопнул от радости, когда Оморо разрешил ему понести свою мотыгу. Кунта и его приятели прямо летали вдоль рядов, крича и размахивая палками, стараясь отогнать диких свиней и бабуинов, которые выходили из кустарника и хотели полакомиться земляными орехами. Комьями грязи и криками они прогоняли птиц, потому что, как рассказывали бабушки, птицы могли уничтожить урожай так же быстро, как и стадо бабуинов. Дети собирали горстями орехи и кускус, которые отцы брали для пробы на спелость, приносили им воду; весь день они работали с быстротой, равной только их гордости.

Через шесть дней Аллах разрешил начать сбор урожая. После утренней молитвы земледельцы и их сыновья, захватив с собой барабаны, пошли на участки и стали ждать, напряжённо прислушиваясь. Наконец бухнул большой барабан, и все приступили к уборке урожая. Джалиба и другие барабанщики начали ходить среди уборщиков, ударяя в такт движениям работающих, а те начали петь.

Кунта и другие ребята его кафо работали вовсю рядом с отцами, отряхивая кусты земляного ореха от грязи. В середине утра наступил первый перерыв, а потом, в полдень, раздавались радостные и облегчённые крики, когда появились женщины и девушки с обедом. Они шли друг за другом и тоже пели песни, а потом, сняв с головы горшки, разливали содержимое по калабашам и раздавали их барабанщикам и уборщикам урожая. После обеда все отдыхали до очередного удара большого барабана.

К концу дня усталые и грязные люди добирались до ближайшего ручья и раздевшись, прыгали в воду, чтобы, смеясь и брызгаясь, охладиться и смыть грязь. Затем они направлялись домой, отгоняя от себя назойливых мух. Чем ближе они подходили, тем нестерпимее становился голод от запаха жареного мяса, которым женщины теперь будут кормить их трижды в день, пока не закончится уборка урожая.