Корни Гедониста (СИ)

— Каков малец, а? Весь в тебя, Орофер! — воскликнул он, хлопнув короля по колену. — Может, ну его, это наказание? Пускай остаётся с нами. Келеборн, наверное, уморился с дороги, раз так быстро ушел. Вот пусть твой парнишка за него и отдувается. Втроем всё ж-таки веселее! — Глорфиндель белозубо усмехнулся Трандуилу — и тот почувствовал, что вопреки собственной воле не может не улыбнуться в ответ.

— Нет, — веско возразил король. — Мой сын повел себя неподобающе. Он оскорбил гостя и должен загладить свою вину. Трандуил, — обратился он к принцу. — Ступай к лорду Келеборну и сделай всё, чтобы заслужить его прощение. Всё — ты понимаешь, сын?

Сердце Трандуила забилось чаще.

— Да, отец, — сказал он, стараясь говорить как можно равнодушнее — но жаркий румянец выдавал его с головой.

Чувствуя, как горят щеки, Трандуил поспешил выйти. Он прикрыл за собой вход в шатер — и нечаянно услышал, как отец сказал Глорфинделю:

— Вот увидишь, мой друг, Келеборн не устоит перед моим сыном. Этот дерзкий юноша способен заполучить всё, чего пожелает — и всех, кого пожелает. Я сам не так давно убедился в этом… причем не единожды. И, скажу я тебе, готов убеждаться еще и еще!

Орофер и Глорфиндель рассмеялись — а Трандуил не смог сдержать самодовольную улыбку. Не спеша он направился к шатру Келеборна, по-прежнему улыбаясь: юный принц предвкушал чудесную ночь.

========== 6. Первая любовь ==========

Когда Трандуил заглянул в шатер лорда Келеборна, тот отдыхал на изящной оттоманке, покрытой меховыми и бархатными покрывалами. Его распущенные волосы серебристой волной ниспадали на ворсистый ковер, а тонкие белые и светло-серые одежды, на которые Келеборн сменил свой дорожный костюм, не столько скрывали, сколько делали еще более соблазнительными очертания его стройного тела. Из-за полога, приоткрытого Трандуилом, дохнуло ночным холодом, и пушистые светлые ресницы Келеборна затрепетали. Он открыл глаза и приподнялся на локте, вглядываясь в лицо нежданного гостя.

— Принц Трандуил, — узнал Келеборн. — Полагаю, вы пришли ко мне по воле короля Орофера? Не стоило, мой принц. Я ничуть не сержусь на вас, — слабая улыбка тронула полные, красиво очерченные губы лорда. Трандуил живо представил себе, как уже через несколько мгновений будет целовать эти губы, вырывая у Келеборна нежные и умоляющие стоны… Трандуил глубоко вздохнул, чтобы унять до времени вспыхнувшее возбуждение.

— И всё же я должен просить у тебя прощения, лорд Келеборн, — он опустился на оттоманку рядом с Келеборном, даже и не подумав испросить у того дозволения. Вежливый Келеборн подвинулся, освобождая место для принца. — Я был непозволительно груб с тобой, — продолжал Трандуил, положив руку на узкую ладонь Келеборна. — Я обидел тебя, моего гостя, и готов понести наказание, — с этими словами Трандуил поднес руку Келеборна к своим губам и поцеловал ее — почтительно и в то же время страстно.

Затрепетав, Келеборн опустил глаза. Трандуил с удовлетворением отметил, что щеки лорда чуть порозовели.

— Признаться, я и правда был… обескуражен сегодняшним происшествием, — как всегда тихо ответил Келеборн. — Это всего лишь досадная ошибка, я понимаю… но… меня очень ранил твой резкий тон, принц. Нет, я ни в коей мере не виню тебя… У меня и в мыслях нет укорять тебя в чем-либо… Я лишь поделился с тобой тем, что у меня на сердце, — он вскинул на Трандуила свои ласковые глаза и сразу же, смутившись, вновь опустил взгляд. Юный принц смотрел на него с таким нескрываемым желанием, что Келеборн не знал, как держать себя с этим дерзким юношей. Сын короля Орофера попросту раздевал его глазами. Они сидели слишком близко — Келеборну, которого бросило в жар от стыда, показалось, что даже через одежду он чувствует тепло молодого разгоряченного тела. От Трандуила так одурманивающе-терпко пахло вином, лошадьми и возбуждением… Испугавшись собственных мыслей, Келеборн вскочил с оттоманки.

— Ах, что же это я, — пробормотал он, задыхаясь. — Совсем позабыл о гостеприимстве!.. И еще смел укорять в этом тебя, мой принц… Я не пригласил тебя разделить со мной трапезу — прошу, прости невольную мою грубость, — Келеборн указал на столик с еще нетронутым ужином.

Трандуил даже не взглянул на еду.

— Не предлагай мне отужинать, мой прекрасный лорд, — произнес он прерывающимся от страсти голосом. — Разве ты не догадываешься, какой голод томит меня? Я хочу… нет, я жажду заслужить твое прощение, Келеборн, я сделаю всё, чтобы ты позабыл о нанесенной тебе обиде… Чтобы ты позабыл обо всем на свете — в моих объятиях, — он решительно шагнул к Келеборну.

Тот отошел (даже отбежал) и, вконец растерявшись, не зная, как поступить, поднял со стола кубок с вином.

— Тогда выпей вина, — пролепетал он, выставив кубок между собой и Трандуилом так, словно это была последняя преграда. — Снаружи так холодно… Ты, верно, замерз… А вино тебя согреет… — Келеборн и сам уже плохо понимал, что говорит. Трандуил надвигался на него, и Келеборн всё отступал, глядя как завороженный в зеленые глаза принца — Келеборну чудилось, что он балансирует на краю бездны и вот-вот сорвется…