Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 1

- В путь! С нами Бог! Выходим вместе, идём друг за другом, ты за мной в двадцати пяти метрах, автоматы наизготовку, идём вдоль стены, при сильных отблесках стоим, на свет не выходим, обходим. При стрельбе не сближаемся, оцениваем обстановку, уходим в дома, а там стараемся соединиться. Всё. Вопросы есть?

- Почему ты впереди?

- Вопрос не по существу, отменяется. Вперёд!

Было ещё темно. Им повезло с районом. Русские прошли здесь, не встречая серьёзного сопротивления, не останавливаясь, и устремились к центру, где и шли бои день и ночь. Сполохи пожаров и свет ракет оттуда изредка высвечивали мёртвые дома и неширокую улицу с узенькими заваленными тротуарами.

- Объясни, как идти?

- Сначала прямо два квартала, потом нужно повернуть направо и выйти на широкую магистраль, идти по ней до следующей поперечной улицы, перейти на неё, снова направо и идти до следующей, где и должен быть мой дом, если ещё цел. Названия улиц не говорю, всё равно не увидишь.

- Правильно соображаешь. Я пошёл. Дистанция двадцать пять метров.

Было холодно и сыро, копился туман. Звёзд не было. Вместо них – ракеты и пересекающиеся линии трассирующих очередей. Поёжившись и подняв воротник шинели, капитан сжал руку Вилли выше локтя и ушёл в темноту, смутно вырисовываясь размытым силуэтом на серых стенах зданий. Отсчитав про себя до тридцати, пошёл за ним следом и Вилли. Сначала он почти ничего не видел, потом глаза привыкли, и можно стало разглядеть и спину впереди идущего капитана, и кирпичные кучи на тротуаре, обходя которые приходилось выходить на мостовую, и теряющуюся в темноте улицу в целом. Несмотря на шум ночного боя, здесь, в узком проёме домов сравнительно тихой и, главное, пустынной улицы их шаги были отчётливо слышны, а им казалось – громыхали, и гауптштурмфюрер почти крался, стараясь не наступать на пятки. Кранц шёл твёрже, слышнее, и это помогало Вилли не отстать, не потерять в темноте ведущего и сохранять дистанцию.  

Так прошли они один квартал, и пошли дальше. Напряжение ходьбы не спадало. Шаги казались гулкими, а из разбитых окон чудились чужие взгляды и поднимающиеся стволы автоматов. В ярком отсвете далёкого яркого пламени Вилли увидел, как капитан прошёл подъезд очередного дома, и не сразу осознал, что следом из подъезда рванулись один за другим двое с автоматами, потом ещё несколько человек, догоняя их. Сразу же послышалась глухая отчаянная борьба, вскрики, удары, потом раздался такой громкий и такой близкий голос Виктора, что гауптштурмфюрер вздрогнул.

- Беги, Вилли! Вспоминай меня! Чтоб вы…

И тут же взрыв гранаты и сразу же другой. Яркое пламя на мгновение осветило тесно слитую группу людей, в центре которой стоял с разбитым лицом Кранц, и огонь исходил от него. А потом всё померкло, остались только редкие стоны умирающих, и снова, как в доме-крепости, сыпались стёкла на мостовую.