Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 1

Прыгнуть и проползти по головам в раскрытую дверь вагона? Вполне возможно при такой плотности стиснутых тел. Забраться на крышу вагона, где уже густо сидели и лежали любители поездок на свежем воздухе с ветерком, и оттуда упасть на головы, а потом скатиться всё в ту же заветную дверь вагона? Тоже можно. Забраться между вагонами на крышу не составит труда, он видел, как это делают русские мешочники-десантники. Или высадить окно и влезть в вагон через него? Это сложнее. Можно спровоцировать толпу, и она ринется за ним и может разодрать на части, выдирая из окна счастливчика, нарушившего привычный трудный путь. Что же делать? В ожесточённом гневном бессилии Владимир оглядел все вагоны вдоль недлинного состава – одно и то же. Мельком посмотрел на вокзал, откуда всё ещё выбегали безнадёжно отставшие, заспавшиеся горе-пассажиры и хватались за плечи последних, запирающих человеческие пробки, как-то пытаясь тоже участвовать в этом массовом омерзительном психозе. И тут увидел выходящих из-за угла вокзала и направляющихся куда-то через площадь лейтенанта-смершника, рядом с ним какого-то военного в новенькой форме с блестящей в закатных лучах солнца портупеей и сопровождающих их двух нерусских смуглых охранников из того вагона с автоматами за спинами. Сзади буркнул Марлен, он тоже увидел патруль:

- Тот майор, у которого мотоцикл стибрили. Всё ещё ищут. Помощника нашёл.

К голове прилила и гулко запульсировала кровь. Вот шанс попасть на поезд! И надо использовать его, чем чёрт не шутит! Владимир бросил своим отрывисто:

- Я сейчас.

И скорым шагом пошёл наперерез четвёрке. Смершевец увидел его, приостановился, выжидая. Лицо его было злым и жёстким, глаза почти налились кровью, и казалось, раскалились. Он был пьян и сильно. Видно, майор уже внёс задаток за поиски своей бесследно исчезнувшей машины. Не соблюдая субординации и не тратя времени на лишние вступления, Владимир обратился прямо к тому, кто ему был нужен:

- Посади на поезд. Не в службу, а в дружбу, - кстати вдруг вспомнились слова понравившейся когда-то русской присказки.

Смершевец тоже не медлил. Он как будто ждал этой просьбы, лицо его даже прояснилось, ожило. Толпы осаждающих поезд лучше всяких слов разъясняли суть просьбы. Выполнение её обещало приличную встряску, не то, что какие-то муторные поиски мотто-воров с мото-телегой.

- Пошли, - коротко бросил он всем и даже не оглянулся на рыхлого жирного майора-интенданта, завопившего тонким фальцетом о принятых и уже обмытых обязательствах, что он, в конце концов, старший по званию и приказывает вернуться и заняться поисками необходимой ему для важных поездок военной машины, что распустились тут все после войны, и он будет жаловаться, куда и кому следует, и ещё что-то. Но они уже споро уходили к поезду, оставив никому не нужного и никому не страшного военно-продуктового паяца в середине площади с единственным искренне сочувствующим и сочувственно внимающим мыльному громовержцу калекой на тележке, прикатившим от пивного ларька в надежде получить компенсацию и за сочувствие, и за свои потери на войне.

- Говно тыловое. Чем дальше от фронта, тем больше вони, мудак фаршированный! – выругался в сердцах смершевец. – Хорошо, что ты увёл меня от него. И хорошо, - похвалил, - что зла не держишь. Ты мне сразу понравился, силён мужик! А кто мне раз понравился, тому я всё сделаю. Посажу по первому классу, как генерала. Будем квиты. Может, ещё встретимся когда, вспомним за бутыльком.

Около поезда за эти две-три минуты ничего не изменилось. Лейтенант подошёл сбоку к толпе, запиравшей вход в вагон, и громко натужно закричал, стараясь пересилить несвязные отчаянные вопли и мат рвущихся в вагон:

- Отойди от вагона! Всем отойти от вагона! Приказываю освободить проход!

Не тут-то было! Крайние ещё ошарашено оглядывались на него ошалевшими бессмысленными глазами, не понимая, как это и зачем отойти, когда надо в вагон и надо усторожить любую малую щель или слабину между тел, куда можно вклиниться, расшатать и протиснуться дальше, смачно отругиваясь от оттиснутых и матерясь с теми, кто рядом. Никто, конечно, команды не выполнил и, судя по всему, не собирался выполнять. Да и с какой стати? Кто он такой, этот незваный лейтенант? Поняв настроение толпы, тот выхватил из кобуры пистолет и выстрелил два раза в воздух. Мат и крики прекратились, но шевеление и непроизвольное протискивание по инерции вперёд продолжалось, и казалось, что убей их всех, они всё равно в последних конвульсиях будут ползти в вагон. Однако некоторые, более разумные, стали оглядываться на стрелка, пытающегося отодвинуть их от заветной двери, не осознавая всё же, что это всерьёз.

- Ещё раз приказываю всем отойти от вагона! Быстро! Марш!!! Давай, топай отсюда! Кому говорят?! Мать вашу за ногу!