Корни Иггдрасиля

Вечером накануне окончания тинга Бродди шел на запад через реку. Он уже сходил с моста и тут повстречал Гудмунда. Они не сказали друг другу ни слова и разошлись. Тогда Гудмунд обернулся и спросил:

— Какой дорогой поедешь ты с тинга, Бродди?

Тот обернулся и ответил:

— Если тебе так не терпится это узнать, я поеду через Киль в Мысовой фьорд, а оттуда в Островной фьорд, и дальше через Ущелье Светлого Озера к Комариному озеру, а там через Краповую Пустошь.

Гудмунд сказал:

— Я надеюсь, ты сдержишь свое слово и поедешь через Ущелье Светлого Озера.

Бродди говорит:

— Сдержу, будь уверен. А ты что ж, Гудмунд, думаешь преградить мне путь? Здорово же у тебя чешутся руки, если ты загораживаешь мне этот горный проход, так что мне и не проехать там с моими спутниками. Не закрываешь же ты тот проход, что у тебя в заду, чтобы быть без изъяна!

Они разошлись, а слова эти облетели весь тинг. Когда об этом узнал Торкель сын Гейтира, он пошел к Бродди и попросил его, чтобы тот ехал через Пески или по восточной дороге.

Бродди говорит:

— Я поеду той дорогой, какой обещал Гудмунду, иначе он может счесть меня малодушным.

Торкель сказал:

— Поедем тогда вместе, родич, и возьмем с собой наших людей.

Бродди охотно согласился, сказав, что почтет за честь иметь его своим спутником. Затем Торкель и Бродди отправились со своими людьми на север через Бычью Пустошь. Был с ними и Эйнар сын Эйольва, тесть Торкеля. Они подъехали к Притоку и там заночевали. Эйнар и дальше сопровождал их с большим отрядом, и они не расставались до самой Дрожащей Реки. Потом Эйнар поехал домой, а Торкель и Бродди не останавливались, пока не приехали к себе на восток в Оружейный фьорд.

В то лето Торкель поехал погостить к Бродди, своему родичу, и получил богатые подарки. До конца своей жизни оставались они добрыми друзьями и сородичами.

Здесь кончается сага о Пивном Капюшоне.

Приложения

О. Смирницкая Корни Иггдрасиля

Тремя корнями
тот ясень-дерево
на три стороны пророс:
Хель — под первым,
хримтурсам второй,
под третьим — род человеков.

(«Речи Гримнира»)

Исландцам — жителям далекого острова на севере Атлантики, выпала великая судьба стать хранителями памяти о событиях эпохи викингов и наследниками ее духовной культуры. Устное предание не забылось здесь в письменную эпоху, как это случилось в других скандинавских странах, но разрослось в мощное и живое древо, которое мы называем исландской литературой. Зеленые ветви этого древа достигают нашего времени, а корни его тянутся на три стороны. Первый и самый глубокий корень — это миф; второй корень уходит к легендарным героическим временам; третий — к началам исторического времени.

С исторического времени и начнем.

I

У самих исландцев, конечно, не было такого понятия, как «эпоха викингов». Ведь они смотрели на эту эпоху не со стороны, а жили в ней. Остров Исландия был открыт норвежскими мореплавателями около 970 года, а через полвека здесь жило уже около 70 тысяч поселенцев — в своем большинстве также норвежцев. Открытие и заселение Исландии и было для ее народа первой эпохой в истории страны — началом исторического времени. Все, что было прежде, ушло в область легенды.

Что более всего поражает в природе Исландии, когда видишь а впервые и пытаешься представить себе жизнь тех, кто когда-то занял земли по ее берегам, чтобы навсегда здесь остаться? Природа не просто грандиозна и первозданна в Исландии, «как в первый день творения» (М. И. Стеблин-Каменский). Она живет своей собственной драматической жизнью, напоминающей о близости хаоса и, кажется, не оставляющей места для человека. Исландцы не понаслышке знали об огненном великане Муспелле, который в конце времен спалит весь мир: они видели этот подземный огонь, вырывающийся из вулкана. Вблизи своих домов они видели бездонные ямы. полные кипящей воды. Вся же центральная часть Исландии так и осталась необитаемой: жить среди этих скал и камней, бескрайних ледников и лавовых полей могли бы разве лишь великаны. Даже погоды в обычном смысле нет в Исландии. Погода здесь — это не состояние атмосферы, а события, непредсказуемо и по нескольку раз на дню меняющие картину земли и неба. Уцелеть на этом острове и дать начато новому народу можно было только одушевив стихийную жизнь этой земли культурой.