Корни камня

Регина все еще говорила, перед глазами Ивара поблескивали железные заклепки пола, и слова с экрана лезли в уши подобно железным заклепкам:

- Вам предоставляется выбор, Коваль. Либо вы выдаете ребенка... Либо Поселок со всеми обитателями прекращает существование. Информация для людей Поселка: всем без исключения объявляется амнистия. Всем будет сохранена жизнь и свобода, жилье и право работать по специальности - однако Кай Коваль должен быть выдан командованию Города в наручниках. Взываю к благоразумию людей Поселка...

Ивар знал, что надо поднять глаза и посмотреть на отца. Надо... Но голова клонилась все ниже, и тогда он сделал вид, что просто считает заклепки. Как интересно... Семь, восемь, девять...

- Взываю к совести людей Поселка! В вашей власти остановить ка- тастрофу. Вот документ, заверяющий условия полной и безоговорочной... Иначе...

За спиной у Ивара кто-то рассмеялся - будто металл скрежетнул о металл. Короткий свист. Громкое слово - то самое, любимое ругательство Барракуды, грязное ругательство, смачно изреченное тонким женским го- лосом.

- Хорошо, - сказал Барракуда тихо, и Поселок за его спиной замер, как неживой. - Ладно, - при звуке этого голоса Ивару опять представи- лась разъяренная кобра. - Ультиматум? Очень плохо. Очень плохо и очень ошибочно. Очень жаль. Ивар!!

Ивар вздрогнул и сбился со счета. Железная рука ухватила его за плечо:

- С первым залпом атаки... Да что там, с первым же крейсером в на- шем небе я убью этого мальчика. Здесь, перед экраном, на изумленных глазах отца... Да, Онов?!

Ивар все-таки поднял голову. Отец его сидел неподвижно, губы его апатично шевелились - без звука.

- У вас три дня, Коваль, - бросила Регина. - Через три дня мы ата- куем.

- Онов, ты слышишь меня или нет?! Она выжрала твою душу, эта жен- щина, она выпила твою волю, ты что, не видишь, как губят твоего сына?!

Онов медленно поднялся. По обе стороны моста затаили дыхание.

Командор постоял, покачиваясь, как пьяный, то и дело бессмысленно поднося ладонь к лицу; потом неуклюже повернулся к экрану спиной и, во- лоча ноги, двинулся прочь. Люди Города поспешно расступались, образуя широкий коридор; Командор двигался, будто в густом киселе - так плотно облепила его тишина.

- Три дня, - сказала Регина мягко. - Ровно через трое суток... вы знаете. Сопротивляться бесполезно. Я рассчитываю на благоразумие людей Поселка... Город в любой момент готов принять вашу капитуляцию - и Ко- валя в наручниках. Конец связи!

Экран погас. Ивар устало вздохнул и сел на железный пол.

Она мстит мне, подумал Ивар и сам поразился этой простой мысли.

Она мстит. Она не забыла того, что было сказано тогда утром, в присутствии Сани. Она отомстила Сане за то, что он это слышал. Она мстит Ивару за то, что он это сказал.

- ...И не будет уверенности, что мы сумеем хотя бы стартовать! Ее и так было немного... уверенности... И никогда не будет! - высокий злой мужчина по имени Никола почти кричал. - Я отвечаю за то, что творится в доке... И я говорю, что за трое суток такое в принципе... если...

Их всех превратят в жирную копоть. Регина ох как хорошо знает Бар- ракуду, она уверена, что он уперся, что он не отступит... Это хладнок- ровное убийство.

- В принципе все возможно, - откуда-то издалека усмехнулся Барра- куда. Сделай мне подарок и просчитай наши шансы - без паники, но и без этого... куража бывалого самоубийцы.

Ивар методично водил по полу пальцем. Так приятно было ощущать вы- пуклый холод стальных заклепок. Он давно уже потерял нить разговора - слова отдавались у него в ушах бессмысленной, неприятной, полной диссо- нансов мелодией:

- Вариант Николы... Регина... Регина... Регина... Некомплект. Де- сять процентов... Сорок процентов... Вариант Регины. И НЕЧЕГО НА МЕНЯ ПЯЛИТЬСЯ!

Ивар содрогнулся. Барракуда рявкнул еще, Никола ругнулся, жалобно попросила о чем-то Милица, примиряюще вступился Генерал, и тогда Барра- куда рассмеялся:

- Кстати, а наручники-то у нас есть?

Они не сдадут его, думал Ивар, глядя в бежевый потолок комна- ты-тюрьмы. Они не сдадут его, да и сам он не сдастся... Они попытаются бежать на своем недостроенном кораблике. Смешно.

...А отец ли сидел сегодня в Ратуше, перед экраном? Отец ли повер- нулся и ушел, когда зашла речь о скорой смерти любимого сына? Или это пустая оболочка, изъеденная изнутри? Как там говорил Барракуда: она выжрала твою душу...

...А что она имела в виду, когда называла Барракуду "победоносным соперником" отца? Еще тогда? Еще до рождения Сани? И мама об этом зна- ла? О чем? Нет, Ивар просто глупый ребенок, он чего-то не понял, не по- нял, это слишком сложная, слишком давняя история...

Почему она так улыбалась, так двусмысленно? Или показалось? Что же, отец, выходит, еще тогда...

Ивару сделалось тошно. Он сел и обхватил плечи руками; ему показа- лось, что комнатка едва заметно сотрясается, вибрирует, и от этого сот- рясения наползает непреодолимая, вязкая, черная тоска.