Корни камня

Ивар едва успевал выбрасывать из шприца пустые ампулы; коридоры вдруг наполнились людьми, обезумевшими от страха, и другими, растерян- ными, злыми, деловитыми; Ивар тыкал шприцом, не глядя - тыкал, пока шприц не вынули из его непослушных рук. Отойдя прочь, он еще успел уви- деть чьи-то босые ноги, медленно покачивающиеся в полуметре от пола.

Помутнение. Помутнение разума.

Барракуда сидел на полу - глаза полуприкрыты, губы запеклись, се- рое, изможденное лицо. Ивар чуть не споткнулся о его ногу.

- Время... - прошептал Барракуда, не открывая глаз.

- Пятьдесят три сорок две, - автоматически ответил Ивар.

Вокруг суетились и переговаривались, ругались, окликали и считали уцелевших.

- Что такое Помутнение? - спросил Ивар.

Барракуда чуть заметно шевельнул губами:

- Движение... песков... Вибрация... Проклятие... запрещенного объ- екта "Пустыня"...

- Это... часто?

- Редко... Так сильно - почти никогда. И сводки не было, черт, черт!.. Не было сводки...

За углом коридора плакала девушка. Навзрыд. Почти девчонка.

- Зачем же вы поселились в проклятом месте?

Барракуда вскинул брови:

- А все другие места Город застолбил задолго до твоего рождения... И моего, кстати, тоже...

Вздрогнул пол под подошвами бегущих людей.

- Время... - прошептал Барракуда.

- Пятьдесят пять тридцать одна...

- Барракуда! - коротко стриженая женщина опустилась рядом, нет, скорее упала, сбивая в кровь колени, - Барракуда... Зеленки!..

Он подтолкнул ей навстречу опустевшую сумку. Женщина запустила в нее руку - и лицо ее сделалось смертельно обиженным:

- Где же?!

- Все, - сказал Барракуда. - Еще у Генерала, у Друвича, в контей- нере...

- Нет ни у кого! Все!

- И в контейнере?!

Некоторое время Барракуда и женщина в упор смотрели друг на друга, и Ивар почувствовал, как из пустоты между ними рождается новый, пока непонятный ему страх.

- Кто? - медленно спросил Барракуда.

- Тимор... - выдохнула женщина.

Это был молчаливый парень, приносивший Ивару еду. Сейчас он кри- чал, и четверо мужчин прижимали его к полу, и Милица пыталась удержать на коленях мотающуюся голову с бесформенным, расплывшимся в вопле ртом.

Люди метались. Ивар просто стоял и смотрел.

Он сразу понял, что ампулы не будет. Что-то твердил Генерал, пла- кала коротко стриженая женщина, а парень по имени Тимор смотрел и смот- рел в глаза своему ужасу. Из черного разинутого рта струйкой бежала красная слюна, а вырывающиеся из горла звуки все меньше походили на че- ловеческий крик.

- Барракуда... Сделай... Зеленки... Найди... Сделай...

Чего они хотят от него, искренне удивился Ивар. Нет у него ампу- лы, нет никакой "зеленки"... Надо же, бардак какой, знали, что Помутне- ния возможны - и не запаслись лекарством... Отец - он бы все предусмот- рел...

Тимор посинел. Из закатившихся глаз его текли слезы. Хронометр тонко запищал - шестьдесят одна минута. Истек срок... какой-то важный срок.

Теперь они все сидели над распростертым агонизирующим телом. Чьи-то ладони лежали на впалых щеках, на лбу, на вздувшейся шее; Тимор не слышал и не чувствовал. Последним видением в его жизни было нечто, от чего глаза его сделались белыми, как два алебастровых шарика.

Запертый в комнате с ободранной обшивкой, он слышал, как содрог- нулся пол три капсулы, три фонарика, последний путь.

Тогда, возле страшного трупа, оставшегося от серьезного парня по имени Тимор, Ивар поймал на себе взгляд. Взгляд брошен был в расчете, что Ивар не заметит его; он, однако, заметил.

Сейчас, глядя в разинутый рот надорванной обшивки, Ивар с удивле- нием подумал, что еще неделю назад ему и в голову не могла прийти та мысль, которая ворочалась сейчас на дне сознания; мысль рождена была взглядом, спровоцирована взглядом - однако теперь Ивар решил, что, не будь взгляда, она явилась бы все равно.

Для спасения Тимора не хватило одной зеленой ампулы; именно эта единственная ампула досталась Ивару.

Почему не было сводки-предупреждения? Ну ладно, пусть драгоценная "зеленка" хранится в контейнере, при температуре, близкой к абсолютному нулю - но почему же готовой партии не хватает на всех?! Или они в сума- тохе раздавили парочку ценных ампул, и тогда лекарство, потраченное на Ивара, не имеет столь рокового значения, и он все выдумал, и взгляд этот тайный - выдумал тоже... И почему кто-то ухитрился противостоять напасти и добраться до "зеленки" - Барракуда в первых рядах - а кто-то не успел?..

Вопросы представлялись Ивару почему-то в виде блеклых лохмотьев, развешенных в стороне от главного; как бы то ни было, но Тимор умер в мучениях, а он, Ивар, жив.

Его вытащили первым. Барракуда пришел и вытащил его из кошмара, первым, раньше Генерала, раньше всех самых преданных и нужных ему лю- дей, не рассчитывая, хватит ли ампул...

А может быть, рассчитывая. Очень хорошо и тщательно рассчитывая: товар, последний шанс. А не шанс, так месть: "С первым крейсером в на- шем небе я убью этого мальчика... на глазах отца"...