Корни небес

Он не произносит ни слова. Только поднимает вверх мою правую руку, которая сжимает «шмайссер». Она слаба и бессильна. Капитан направляет дуло моего автомата на здание и затем дает головой сигнал стрелять.

Маска не дает возможности увидеть выражение лица Дюрана, но глаза его кажутся мне спокойными. Он берет на прицел окно на третьем этаже, откуда виднеется ствол тяжелого пулемета. Даже такой профан, как я, может узнать это страшное оружие.

Пулеметная очередь обрушивается на стенку, заставляя нас пригнуть головы.

— Поли, доставай гранатомет! — приказывает капитан. — Окно на третьем!

Венцель кивает. Он раскрывает сумку, которую носил с собой до сих пор, и вытаскивает оттуда нечто, похожее на базуку из фильмов. Возится с ним какое-то время, и потом, выпрямившись, направляет его на здание. Из базуки выходит дым, вылетает белый пух. Секундой позже окно, из которого торчал ствол пулемета, взрывается, разбрасывая во все стороны кучи цемента и куски мяса.

Венцель швыряет на землю базуку или что бы это ни было и, взяв в руки пистолет, выпрыгивает из-за стены.

Не заботясь о перестрелке, которая раздается из-за стены здания, другие гвардейцы и люди Готшалька во главе с капитаном Дюраном бегут по направлению к зданию под свинцовым дождем.

Мне остается только следовать за ними. Мои ноги, кажется, двигаются сами по себе. Я переваливаюсь через стену и падаю с другой стороны. Затем неуклюже поднимаюсь, удивляясь, что ни одна пуля в меня не попала.

Стреляя наугад, с одной надеждой — не попасть ни в кого из наших, я бегу к крепости. Вокруг меня падают два… нет, три солдата. Двое не поднимаются. Третьему, кажется, оторвало руку, но он тоже бежит вместе с остальными.

Теперь видны только три огня в окнах, но и из бегущих падает четвертый по счету. Готшальк все укрывается за стеной. Он не встает даже для того, чтобы стрелять из укрытия.

Сдерживая крик ярости, я пробегаю последние метры и догоняю остальных уже у стены.

Сверху нас защищает навес. Бун и двое людей Готшалька смотрят по сторонам, пока мы заняты нашим раненым.

Человек, лишившийся руки, — Егор Битка. Венцель с трудом дотаскивает его до укрытия. Капрал Диоп пытается обработать рану его при помощи тех немногих средств, что имеются в нашей аптечке первой помощи, которые он взял с собой вместо бесполезного полевого радио.

Лицо сержанта Венцеля становится бледным, когда он смотрит на руку своего подчиненного. Клочья мускулов и сухожилий, белизна кости и поток крови, которая не желает останавливаться, несмотря на тугую перевязку, сделанную капралом. Рука оторвана почти на высоте плеча. Рана, с которой ничего нельзя сделать. Кровь выплескивается толчками.

Битка корчится в судорогах, как будто по нему пробегает электрический разряд. Лицо без маски с каждой минутой становится все более бледным, до тех пор, пока с последним движением Егор не становится неподвижным навсегда.

Почти бессознательно, автоматически, я опускаюсь на колени, чтобы прочитать заупокойную молитву. Дюран качает головой:

— У нас нет времени. Закончим с этим.

Бросив взгляд на гада Готшалька, он дает инструкции Венцелю и Диопу. Оставшиеся в живых члены штурмовой бригады прикрывают его.

Трое солдат приближаются к двери здания. Она тяжелая, но это не пугает Дюрана. Он и Венцель прикрепляют по бокам двери несколько полосок чего-то вроде пластика, вынув их из рюкзака капитана. Они вдевают что-то в это похожее на пластик. Затем удаляются.

Происходит взрыв, дверь, покачавшись минуту, падает внутрь. Три человека бросаются внутрь здания, мы бежим за ними.

Сражение внутри здания длится буквально пару минут. Там осталась горстка защитников, которые не могут сопротивляться нашему яростному натиску. Мы сметаем их несколькими короткими очередями, а потом наши делают еще несколько садистских контрольных выстрелов им в головы.

Последний защитник, запершись в комнате последнего этажа здания, отбрасывает разряженное оружие и поднимает руки, смотря на нас с ужасом.

Венцель приближается к нему и в упор делает два выстрела в лицо.

На этом все кончено.

И вдруг в тишине, которая воцаряется среди запаха пороха и крошек стекла, раздается детский плач.

Когда дым рассеивается, мы видим, за кого боролись защитники крепости. Свое сокровище. Группу женщин и детей, которые, дрожа, прижимаются друг к другу, сгрудившись в центре комнаты. Всего человек двадцать.

Дюран растерянно смотрит на них и опускает «шмайссер».

И в этот момент в комнату входит Готшальк.

Его шаги тяжелы, как удары в барабан.

— Молодцы! Ваша смелость будет вознаграждена! Бог дал нам еще одну великую победу, после той, что в Сант-Арканджело, когда мы разрушили это постыдное прибежище еретиков! Наш героизм…

Дюран смотрит на него ошеломленно.

Потом наклоняется, чтобы поднять автомат.

Его действия сопровождает лязг металла.