Корни небес

Потом улыбаюсь.

Рука Легиона взмывает вверх, выбивая мачете из руки Дюрана. Лезвие царапает мою щеку и ударяется о стену.

Я бросаюсь на француза со всех сил.

Рука Легиона снова падает, обессиленная.

Маленькое чудо, которое спасло мне жизнь, исчерпало свои силы.

Дюран намного сильнее меня, но у него ранена рука. Мне без труда удается удерживать его, повалив на спину. Или, по крайней мере, мне так казалось, потому что неожиданно он с силой пинает меня коленом и, вскочив на ноги, осыпает серией ударов, хотя правой рукой ему и трудно управляться.

Итак, мне больше не на что надеяться. Голод истощил мои силы. Я чувствую, как на меня навалилась вся усталость, накопившаяся за дни путешествия.

Я шаг за шагом отступаю к центру комнаты, к водоему, вырытому в полу. Дюран наступает на меня, его удары все более точные и сильные. У меня опух глаз, сквозь пелену крови я вижу, как лицо Дюрана искривляет дьявольская усмешка.

Еще один удар парализует мою щеку. Пинок в колено валит меня на землю, следом еще один, в живот.

Капитан подбирает мачете и спокойным шагом приближается ко мне. А у меня даже нет сил подняться.

Схватив меня за волосы, он тащит меня к водоему.

— Хочешь помолиться в последний раз, священник? Или хочешь, чтобы я сделал это за тебя? Ведь мой бог более могущественный, чем твой!

Я мотаю головой. Моя верхняя губа разбита, в голове гудит.

Кажется, что мобильник Дюрана сошел с ума.

Женский голос продолжает механически повторять:

«ПЕРЕДАВАТЬ».

«ПЕРЕДАВАТЬ».

«ПЕРЕДАВАТЬ».

Я отрицательно мотаю головой еще раз.

Капитан поднимает мачете.

Прежде чем закрыть глаза, на какой-то момент мне кажется, что я различаю в глубине водоема белую луну, которая медленно поднимается, как будто уровень воды очень глубокий. Луна опускается, становится все больше и, поднимаясь, превращается в лицо.

Все это происходит в один момент, в то время как лезвие мачете поднимается, чтобы затем опуститься.

Бледное лицо Алессии возникает из глубины темной воды.

Это лицо серьезно, напряжено. Оно решительное. Его прекрасные черты хмурятся.

Вдруг, перекрывая все звуки, и даже этот раздражающий писк телефона, звенит громкий и властный голос. Он звучит в моей голове, но кажется, что он слышен и везде вокруг.

— Пришло время показать тебе, сколь велик Бог!

Алессия выскакивает из бассейна, сама как будто сделанная из воды, искрясь металлическим блеском. Ее руки хватают капитана за шею и поднимают его вверх. Мачете падает в воду. Я ошеломленный смотрю на Алессию и Дюрана, которые кружатся высоко под потолком, как будто в танце.

— Ты ничуть не лучше того убийцы, за которым гнался! — гремит голос Легиона.

Они кружатся все быстрее, как дервиши из легенд. Глаза капитана, кажется вот-вот вылезут из орбит. Его язык вывалился изо рта. Кожа на лице покраснела, вздулась. Ноги болтаются в воздухе. Они взбрыкивают два, три раза. Четыре. Потом замирают. Тело сотрясается в судорогах и тоже замирает.

Алессия открывает глаза.

Дюран падает, погружаясь в черную воду, которая поглощает его.

Алессия корчит гримаску, бросая на него холодный взгляд.

Я чувствую, как две руки поднимают меня за плечи.

Мне трудно удержаться на ногах, но, в конце концов, удается это сделать.

Алессия стоит передо мной. Я никогда не видел ее столь прекрасной.

— Дюран мертв, — говорит она мне. — Теперь ты свободен.

— Свободен? — Я качаю головой. — Свободен, чтобы делать что? И идти куда?

— Свободен, чтобы завершить твою миссию.

— Моя миссия… У меня ее больше нет, этой миссии. Ты не поняла? Все предают всех…

— Ты — нет, — шепчет она, дуя мне в шею. Потом, смеясь, уходит, прежде чем я мог бы попытаться дотронуться до нее.

Она мастерски ныряет в воду.

Я смотрю, как она отдаляется, уплывая от света, направляясь в глубину.

Тело Дюрана уже исчезло в пропасти.

Я погружаю руку в воду. Пальцы дотрагиваются до камня.

Бассейн глубиной меньше десяти сантиметров. Когда я дотронулся до него, он стал тем, чем является на самом деле. Но иллюзия пожрала человека…

— Говори со мной.

У Патриарха усталый, нечеткий голос. Постепенно ужасная рана в горле затягивается, и понимать его становится все легче.

— Ты спас мне жизнь…

— Это было наименьшее из того, что я мог бы сделать.

— Но я видел твою рану. Это невозможно.

— То, что ты видел, возможно. Ты это видел. Это произошло. Это было. Это возможно.

— Я не понимаю, что ты такое. Ты живой? Ты призрак?

— Я то, что я есть. Дотронься до меня.

Я протягиваю руку к его шее.

Мои пальцы проходят сквозь плоть, не испытывая никакого ощущения, кроме легчайшего зуда.

— Многие из тех звезд, что ты видишь на небе, умерли много миллионов лет назад. Их свет — это свет мертвых звезд.

— Я не видел ни одной звезды уже двадцать лет.