Корни огня

Юный правитель оказался вовсе не таков. И, что уж совсем досадно, он и не думал заблуждаться по поводу той роли, которую играла Церковь в заговоре против его отца.

Секретарь тихо, чтобы не нарушать размышлений его высокопреосвященства, подошел к столу. Кардинал поднял на него хмурый взгляд.

— Что-то важное?

— Ничего особенного, монсеньор. Прибыл мессир Пипин Геристальский.

Папский легат отбросил подальше очиненное перо, которое перед тем крутил в пальцах, кивнул:

— Пусть войдет.

«Быть может, Дагоберт изменил решение?» — мелькнула приятная, но совершенно безосновательная мысль.

С Пипином фра Гвидо вел дела уже много лет. И, будь его воля, рад был бы вести их и дальше. Как человек скрупулезный и последовательный, как человек, прекрасно осведомленный о богатствах этой земли и нравах людей, ее населяющих, Пипин был незаменим.

Войдя в зал кардинальской резиденции, посетитель плотно закрыл за собой дверь.

— Что вы намерены предпринять дальше? — прямо с порога жестко спросил он.

— У меня не остается выбора, — фра Гвидо в волнении поднял холеные руки, точно прося Творца небесного вразумить венценосного грешника. — Я должен представить святейшему Папе категорическое требование франкского кесаря.

— Но это же абсурд! — возмутился майордом. — Даже затевать речь о том, чтобы дракон и сын дракона был признан святым! Возмутительная ересь! Нелепо и крамольно!

— Да, это так, — кивнул прелат. — Меня это ужасает не меньше. Но Риму нужны франкские мечи и копья. А Дагоберт, увы, за это требует гарантий, и как можно быстрее.

— Вы это серьезно?

— Куда как серьезно, друг мой.

— Что же вы станете писать, требуя создать комиссию по беатификации,[8] а уж тем более, канонизации? Какие заслуги перед Богом и Церковью назовете? Этот нечестивец даже не считал его святейшество наследником власти святого Петра и отказывался платить десятую часть в пользу Церкви!

— Но все же десятина сполна поступала в казну. — Фра Гвидо вышел из-за стола, молитвенно сложил руки перед собой и склонил голову с благодарностью Всевышнему за попечение о своей Церкви.

— Это была моя заслуга! — возмутился Пипин.

— Мы оба знаем это, друг мой. Но теперь будет его. Как и те монастыри, которые строились в годы его царствования…

— Его царствования, но моего правления! — напомнил майордом Нейстрии.

— Поверьте, мессир, и я, и его святейшество, и вся наша Церковь помним об этом и весьма признательны вам. Но, пока вы не можете справиться с этим драконьим выродком, мы, как ни прискорбно, вынуждены идти у него на поводу. Я потребую немедленного созыва комиссии. Процесс этот не скорый, понадобится урегулировать множество формальностей, найти свидетелей чудес, совершенных покойным кесарем… — Фра Гвидо выразительно поглядел на собеседника, желая убедиться, хорошо ли тот его понимает. — Возможно, такие чудеса и не сыщутся. Кто знает, кто знает… А войско — с храбрым ли Дагобертом, без него ли, — нужно уже сегодня.

— Если мы победим, — задумчиво начал Пипин, — работу комиссии можно будет утопить в бесчисленных оттяжках и уточнениях.

Кардинал промолчал, благостно поднимая очи горе и поглаживая кончиками пальцев теплое золото наперсного креста.

— А если, не дай Бог, враг одолеет нас, то сие и вовсе не будет иметь никакого значения.

— Увы, так и есть, — склонил голову фра Гвидо. — А потому вам следует приложить все силы и убедить кесаря, что мы делаем максимум возможного для выполнения его прихоти, а потому следует поторопиться с оказанием помощи Риму.

Хотя я говорил и говорю, что Риму предпочтительнее иметь правителем франков взрослого умудренного опытом мужчину, чем вздорного мальчишку нечистой крови. — Он вновь поглядел на собеседника темными, почти черными глазами, будто стараясь понять, все ли тот уяснил. — Ступайте, и да поможет вам Бог!

Связь заработала в тот момент, когда Лис проверял посты, выставленные на стенах резиденции и в пределах виллы.

— Господин инструктор! Пипин Геристальский только что покинул особняк легата, — сообщил Бастиан.

— Ты знаешь, о чем они там языки чесали?

— Простите, что?

— Простить все — это как раз основное занятие Всевышнего. Говорили о чем?

— К сожалению, не могу сказать. Беседа состоялась за плотно закрытыми дверями, стража…

— Учу вас, учу — толку ноль. Мне шо, нынче утром стража помешала, когда нужно было в зал попасть? Включайте соображаловку. Ладно, как там наш старина Пип?

— Он вошел в особняк крайне разозленный, а вышел задумчивый. Со мной чуть было не столкнулся, но, кажется, не заметил.