Корни сталинского большевизма

В идейном плане ленинградские комсомольцы, конечно, следовали политике Зиновьева с опорой на рабочий класс. Их настораживал бурный рост молодежного союза, численность которого в 1924 году ежедневно увеличивалась на полторы тысячи человек[1016]. Они считали, что это происходит за счет крестьянской массы, а в результате размывается пролетарское ядро организации. В партии подобные тенденции успешно нейтрализуются с помощью сильного актива, значительного опыта, славных исторических традиций. В комсомоле же с этим хуже, а потому и опасностей больше[1017]. Правда, в Ленинграде эти опасности весьма успешно преодолевались: из более чем 40 тысяч комсомольцев крестьян насчитывалось только 5 тысяч, т. е. около 13 %, тогда как в целом по союзу – 37,6 %.[1018] И поэтому всему РЛКСМ предлагалось «в практической работе подтянуться по ленинградской организации, подтянуться во всех отраслях работы»[1019]. Весьма интересно, что усиление пролетарской составляющей в союзе ленинградцы рассматривали в определенном контексте. Они предостерегали от узко-националистических рамок решения этой задачи: необходимо соотносить перспективы социалистического строительства в нашей стране с геополитическими задачами, чтобы молодежь работала на «приближение к торжеству мировой революции»[1020].

Это крайне важный момент, во многом объясняющий поражение зиновьевской группы во внутрипартийной борьбе. Напомним: подчеркнуто пролетарская риторика адресовалась комсомольской региональной публике, не вкусившей плодов дореволюционной социал-демократии и вообще мало с ней знакомой. Так что увлечь еще недавних молодых пролетариев столь отвлеченными идеями было нелегко. К тому же транслировались они главным образом комсомольскими функционерами-интеллигентами, против которых у пролетарских элементов существовало стойкое предубеждение. Но ведь именно такой актив группировался вокруг Зиновьева как лидера, что и обусловило его падение (о чем немало написано). Эта же история повторилась в комсомоле. На XIV съезде ВКП(б) осуждению подверглась атака оппозиции по молодежной линии с целью противопоставить ленинградский губкомсомол – ЦК РЛКСМ. В этой атаке усмотрели не только узко комсомольский, но и общепартийный смысл: оппозиция вела борьбу против ЦК партии, используя комсомол как свое орудие[1021]. Это хорошо выразил Бухарин:

«Наступил момент, когда партия обязана сказать вашему союзу, его ЦК: ты кое-что позабыл, позволь тебя погладить против шерсти, иначе ты себя погубишь и нас будешь тянуть к гибели»[1022].

Зиновьевскую группу, как известно, критиковали за недооценку крестьянина-середняка, за непонимание задач смычки крестьянства и рабочего класса. Оппозиция вела к ослаблению их союза, к противопоставлению внутри комсомола рабочей и крестьянской частей[1023].

Поражение Зиновьева открывало дорогу новой политике по отношению к крестьянству – «врастанию кулака в социализм». Настал «звездный час» Бухарина: он с огромной энергией убеждал молодежную элиту страны в преимуществах НЭПа, рассуждал о хозяйственной свободе деревни, о пользе зажиточности и т. д. Его отеческий наказ комсомолу: «Потрудитесь не командовать, а убеждать. Потрудитесь не брать на цугундер мужика, а легким способом воздействовать на него. Потрудитесь спрятать свой наган и действовать более мягкими способами»[1024]. Первый секретарь ВЛКСМ Чаплин популяризовал образ комсомольца-домохозяина, развивающего собственное хозяйство и содействующего кооперированию крестьянства. Именно здесь соединяются личные и общественные интересы, и это составляет сердцевину бухаринской политики в деревне[1025].