Сталин присматривался к бухаринской группе в комсомоле. В преддверии XIV партийного съезда он приглашал Чаплина и Мильчакова к себе на квартиру в Кремле, чтобы удостовериться в их позиции накануне решающей схватки с оппозицией; после разговора стороны остались недовольны друг другом[1033]
. Позже, на одном из заседаний оргбюро ЦК ВКП(б) Сталин (через Молотова) просил Чаплина и Мильчакова изменить название подготовленной к массовому изданию книги «Заветы Ленина молодежи» на другое, но те категорически отказались[1034]. Летом 1928 года у генсека партии произошел конфликт с руководством комсомола. Сталин поместил в «Правде» статью, где обосновывал возрастание роли самокритики вследствие обострения классовой борьбы как внутри страны, так и на международной арене. Только с помощью развертывания самокритики можно повысить культуру рабочего класса, умножить его силы. Но некоторые органы печати иногда сбиваются на критику ради критики, превращая этот важный инструмент в «спорт», бьющий на сенсацию. В пример генсек привел «Комсомольскую правду». По его мнению, газета, освещая важные темы, допустила публикацию целого ряда компрометирующих карикатур. Он поставил под сомнение возникшее в комсомоле движение «легкая кавалерия», чьей главной целью декларировалось искоренение бюрократизма; Сталин назвал его «легкомысленной кавалерией»[1035]. Однако дело приобрело неожиданный оборот: бюро ЦК ВЛКСМ поддержало редакцию «Комсомольской правды». Сталину было направлено письмо (оно начиналось с сухого и лаконичного обращения – «т. Сталин»), авторы которого отрицали обвинение генсека, будто молодежная газета гонится за сенсациями, а также выражали тревогу за судьбу движения «легкой кавалерии», прекрасно себя зарекомендовавшего[1036]. Ведь теперь, после сталинской оценки, эту форму работы начнут высмеивать бюрократы и их подголоски. Любую критику они смогут назвать «легкомыслием», что заметно затруднит участие комсомола в борьбе с бюрократическим разложением. Заканчивалось письмо так: «Мы желали бы, чтобы Вы поделились с нами своими соображениями на этот счет, если возможно, то и через печать»[1037]. Сталин лично никак не отреагировал на это послание, но ЦК партии осудило «Комсомольскую правду» за примиренчество. На бюро ЦК ВЛКСМ вновь возникли дискуссии: соглашаться или не соглашаться с такой оценкой. В результате А. Мильчаков, недавно сменивший на посту первого секретаря ВЛКСМ Чаплина, был отправлен в отставку.К этому времени предпочтения Сталина во внутрикомсомольских раскладах уже были определены. Он сделал ставку на функционеров, вышедших из рабочей среды и критично настроенных к интеллигентским соратникам по союзу; в подавляющем большинстве это были представители русской молодежи. Генсек решил помочь им взять бразды правления комсомолом в свои руки. Именно эту аудиторию чуть ранее пытался приручить Зиновьев, так и не сумевший со своей проповедью мировой революции стать для нее своим. Знакомство с конкретными выдвиженцами позволило установить, что, как правило, мы имеем дело с выходцами из старообрядческой общности, завязанной на индустриальные центры страны. К концу 1920-х годов они (разумеется, не без помощи генсека) обрели своего яркого лидера – Александра Косарева. Он родился и жил на северо-восточной рабочей окраине Москвы, в районе рек Яуза и Хапиловка, примыкавшем к знаменитому Преображенскому кладбищу – крупнейшему беспоповскому центру России. Его родители работали на трикотажной фабрике, на заводе «Рихард-Симон» (после революции «Красная заря»). На том же заводе в качестве слесаря начал трудовой путь и Косарев, иронично называвший его «семейным» предприятием, поскольку там трудилось не одно поколение Косаревых[1038]
. После революции вступил в комсомол, вскоре став первым секретарем Бауманского РК РКСМ. Для борьбы с оппозицией его направляли на работу в ленинградскую организацию, затем вернули в родную московскую. В марте 1929 года Косарев был избран генеральным секретарем ЦК ВЛКСМ. Его появление на этом посту дало старт обновлению всей комсомольской верхушки.Ключевые должности теперь занимают люди со схожими биографиями.