Корни сталинского большевизма

Как мы сказали, украинское «нашествие» происходило под знаменем тотального усиления партийного аппарата. И все же, главным был, конечно, вопрос о культе личности Сталина. От того, как советское общество приспособится к новому состоянию, зависело дальнейшее развитие страны. Уже в 1953 году, то есть сразу после смерти вождя, «староверческая партия» наметила способ выхода из этой непростой ситуации. Имя и образ Сталина продолжали присутствовать в публичном пространстве 1953–1955 годов. Однако до XX съезда были пересмотрены основные политические дела послевоенного времени, связанные с репрессиями, включая «ленинградское»[1198]. Набирали силу новые процессы во внешнеполитической сфере, в экономике, сельском хозяйстве и т. д. Иными словами, перемены происходили без привлечения внимания к вопросу о культе личности, в условиях которого страна прожила длительное время. Однако этот сценарий не устраивал Хрущева, так как он нуждался в ресурсах для борьбы за первенство. И он пошел на публичное развенчание Сталина; личные выгоды перевесили риски и негативные последствия этого шага. Знаменитый доклад XX съезду партии фактически расколол советское общество, однако Хрущев добился главного: выведя вопрос о культе личности в публичное пространство, он победил «староверческую партию», которая намеревалась решать эту проблему с минимальными издержками для общества. По нашему глубокому убеждению, действия Хрущева не просто неэффективны, они граничат с преступлением. В пользу такого вывода свидетельствует случай Дэн Сяопина, присутствовавшего на XX съезде в качестве члена китайской делегации. Оказавшись через два десятилетия перед подобным выбором, он не пошел по пути Хрущева, не решился раскалывать страну и устраивать политическое шоу по свержению «великого кормчего Мао». Фактически «Великий Дэн» использовал сценарий, который пытались реализовать Маленков, Булганин и др.

Хрущевский поступок во многом предопределил поражение «староверческой партии». Правда, Маленков еще в 1955 году был вынужден уступить должность председателя Совмина СССР, оставшись заместителем близкого ему Булганина. Но разгром «антипартийной группы» в июне 1957-го стал переломным моментом. Полем битвы явился пленум Центрального Комитета КПСС, превратившегося в хрущевскую вотчину, где большинство уже выступало за него. Причем Хрущев искусно привлек на свою сторону и двух видных членов «староверческой партии» – Н. М. Шверника и М. А. Суслова. Оба были сильно обижены на Маленкова за то, что после смерти Сталина он не позаботился о них должным образом. Шверник на посту председателя Верховного Совета СССР (он занимал его с 1946 года, после смерти М. И. Калинина) был заменен Ворошиловым и отправлен снова руководить профсоюзами. Хрущев же предложил ему пост главы Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, на что Шверник сразу согласился. Суслову, уроженцу Хвалынского уезда Саратовской губернии (выходцу из спасова согласия) сам Сталин прочил большую карьеру, но после кончины вождя он оказался не у дел. На помощь опять-таки подоспел Хрущев, возвратив его в Президиум Центрального Комитета. Именно Суслову Хрущев поручил атаковать «антипартийную группу» на июньском пленуме ЦК. Любопытно, что тот не справился с поручением: по стенограмме заметно, с каким трудом он говорит. В результате Хрущев был вынужден перехватить инициативу, фактически прервав невнятное выступление Суслова[1199]. Итоги пленума зафиксировали смещение центра власти в сторону партийного аппарата. Если ранее в Президиуме ЦК из одиннадцати членов семеро были из руководства Совмина, то теперь в Президиуме, состоявшем из пятнадцати человек, десять, включая самого Хрущева, представляли партаппарат; из девяти кандидатов в члены Президиума таковых было семеро.