Корни тайны

— А как Вы будете смотреть в глаза судье, когда приедете в заседание? Вы ведь обманули его, когда заявили, что Роман Комин умер. Или Вы сами не пойдете в заседание, направите туда своих подчиненных?

— А я не обманывал судью — я не говорил, что Роман Комин умер.

— Это как так? — неподдельно удивился журналист.

— Когда мы пришли в заседание, оказалось, что и судья, и адвокаты другой стороны уже знали информацию о его смерти. А я неожиданно заявил ходатайство об отложении.

— Не будет преувеличением сказать, что операция по внезапному оживлению Романа Комина стала событием года. Скажите, Вы уверены, что это было этично, морально?

— Не буду лукавить — у меня были сомнения в этичности. Но я обратился в Совет нашей Адвокатской палаты Московской области, изложил все свои соображения, и Совет выдал мне разрешение осуществить эту операцию.

— То есть Вы подстраховались?

— Да, разумеется. В соответствии с законом об адвокатуре.

— А как сам Роман Комин воспринял предложение сыграть роль умершего?

— К этому времени он уже находился в тихой частной больнице, так как было известно, что есть опасность для его жизни. Я рассказал ему все свои подозрения, показал полученные документы, предупредил его об этой опасности со стороны Докина, и потом рассказал свое предложение. Он согласился. Конечно, это решение далось ему нелегко, но он понимал, что это нужно сделать.

— А где Вы его прятали?

— Я не могу ответить на этот вопрос, потому что это охраняется одновременно и следственной, и адвокатской тайной.

— Ну понятно. Но есть вопрос, который хочу задать Вам не только я, но и тысячи юристов России, да и просто граждан: как Вы догадались, что убийца — Виталий Докин? Если я правильно понимаю, поскольку он не был официальным мужем Юлии Коминой, его трудно было подозревать. Кто Вам подсказал этот правильный ответ?

— Древний Рим.

Растерянность выражения лица интервьюера после этих слов трудно передать словами, очень хорошо подошел бы смайлик с вытаращенными глазами.

— Не понял…

— Понимаете, у меня есть давний друг, Сергей, мы с ним с первого курса учились в институте. Он увлекается историей Древнего Рима, точнее — генеалогией, родословием. Когда мы с ним встречаемся, за чашкой кофе, он рассказывает мне о своих изысканиях. Признаюсь, я далек от этой темы, но из уважения к тому, что интересно моему другу, я внимательно слушаю его. И вот однажды, когда я проезжал по Новому Арбату, мимо стоящих друг напротив друга домов, мне как-то сразу вспомнился один из его рассказов — про то, как отчим одного молодого знатного римлянина был одновременно его дядей: мать этого парня была замужем поочередно за двумя братьями, сыновьями одной матери, которые приходились друг другу еще и троюродными братьями. В общем, там все сложно. В этот момент мы вместе с коллегами думали, кто может быть заинтересован в смерти Юлии и Романа Коминых, причем так, чтобы сначала умерла именно Юлия Валерьевна, и лишь потом — Роман Геннадьевич, ведь похитители или похититель Романа Геннадьевича не причинили ему никакого, абсолютно никакого вреда — его даже не били, только вырубили. Его похищением явно хотели довести его маму до сердечного приступа. Значит, злоумышленник рассчитывал стать наследником именно Романа Геннадьевича. К слову, именно поэтому сразу же после задержания Виталия Докина мы сделали все, чтобы были сняты все подозрения с Маргариты Лировой, которая была двоюродной племянницей Юлии Валерьевны. И оставался нерешенным вопрос — кто, доведя до смерти Юлию Комину, мог рассчитывать стать наследником ее сына. И именно в этот момент мне вспомнился тот рассказ Сергея. Мы стали официально, но незаметно собирать в архивах информацию о Виталии Докине. Когда неожиданно оказалось, что он является двоюродным братом Геннадия Максимовича Комина (у них одна бабушка — общая мама их отцов) — то с учетом того, что он никому никогда не говорил об этом родстве, стало понятно, что он неслучайно так скрытничает. И вот тогда уже стало очень тревожно за Романа Геннадьевича. Я обратился в Совет нашей Адвокатской палаты Московской области, получил одобрение так необычно защитить доверителя в сотрудничестве с полицией, и тогда мы рассказали о своих опасениях правоохранительным органам. Мы понимали, что как только появится сообщение о смерти Романа Комина, с учетом перспективы прекращения судебных процессов преступник вынужден будет рассекретиться. Так и получилось. Все остальное Вы знаете.

— Потрясающе! — потрясенно воскликнул журналист, но тут же, спохватившись, что негоже прожженому журналисту показывать излишнее восхищение чьими-либо успехами, добавил — Да, это занимательная история.

Послесловие

В назначенный день суд вынес решение об удовлетворении иска Романа Комина о недействительности завещания. Маргарита Лирова пришла в суд и признала иск. Борис Лиров был счастлив, что благодаря признанию иска его дочерью отпала необходимость назначать почерковедческую экспертизу в отношении подделанного им завещания; он наконец-то вышел из предыинсультного состояния.